Серафим. Елена Крюкова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взял кусок Петр, слепо мотнув метельной бородой.

      Молча взяли куски свои из рук у Него Фома и Варфоломей. Филипп и Яков.

      И другие тоже молча, склонив бычьи лбы, взяли.

      И кудлатые, лысые, курчавые, косматые, голые головы их наклонились над хлебом.

      И ноздри дух хлебный вдохнули.

      Кровь ли вдохнули?! Вопли войны?! Смрадный дух тысяч трупов?!

      …запах молочный, ягодный Того, Кто только на свет народился…

      И сказал Иисус:

      – Пийте из Нея вси! – и взял обеими руками бутыль с домашним вином. – Сие есть Кровь Моя, еже за вы проливаемая… во оставление грехов…

      Все молча подвинули граненые стаканы. Он разлил в них вино.

      И Иван следил, как булькала, перевитая, густо-алая струя; и горели его глаза.

      Он все запоминал, Иван. Он дышал восторженно, часто.

      Все молча подняли стаканы, сдвинули. Стеклянный стук в избе раздался.

      Один Иуда, однако, стакан свой не поднял.

      Так и сидел, гомонок свой козлиный в кармане сжимая в кулаке потном.

      И сказал Иисус:

      – Что ж не едите? Не пьете?

      И выпили мужики! И теплым хлебом, душистым, небесную сласть зажевали!

      И смеялся Иисус, на первое Причастие глядя.

      А потом встал из-за стола и сказал:

      – Ухожу я от вас! И – остаюсь с вами!

      Иван растаращил глаза. Он – не понял!

      – Как это уходишь Ты, Господи?!

      Крик мальчика, резкий, горький, повис в избе, как крик одинокой цапли на болоте, в камышовых плавнях.

      – Ты ж жареной рыбы еще не поел!..

      И сказал Иисус, медленно к двери пятясь, обводя всех горящими, как головешки в печи, живыми глазами:

      – Ешьте рыбу. Лини сладки. Караси сладки. Стерлядь еще слаще. Ешьте хлеб испеченный. Пейте вино во славу жизни Моей. Несите слово Мое. А Я во снег ухожу. Во снег и метель.

      Ударил в дверь кулаком. Дверь распахнулась.

      Метель ворвалась в проем, снегом мигом засыпало половицы и край стола с керосиновой лампой.

      Заметался огонь. Закрыл тяжелые веки Иуда.

      – Уходишь?.. – пробормотал. – А я… поверил Тебе!.. Как же я… просчитался…

      Фома украдкой кусок стерлядки из сковородки стащил и в рот сунул.

      Петр плакал. Слезы перлом речным путались в сивой, седой бороде.

      И видели все мужики в открытую дверь, как звезды из черноты летели и гасли, как шел Он по зимним полям, без дороги, ступнями по снежному свету, и холщовый хитон Его ветер вил у Него за спиною, и метель била Ему в лицо, и улыбки Его они не видали.

      Улыбался Он. Улыбался жизни. Улыбался смерти. Памяти – улыбался.

      И крепко сжал Иван в кулаке граненый стакан, сжал до боли, раздавит вот-вот, и крошево стекла в ладонь вопьется, крошево льда, крошево снега, обожжет, окровянит, обрежет. И к губам стакан СКАЧАТЬ