Брат герцога. Михаил Волконский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и по привычке пошла к тетке спрашивать относительно этого приглашения.

      Та разыграла любезно-поощрительную отчужденность.

      – Милая моя, – сказала она, – делай как хочешь: хочешь – поезжай, хочешь –. нет, от тебя вполне зависит. Что ж ты ко мне-то приходишь?

      Наташа видела, что тетка говорит это, только чтобы доставить ей удовольствие.

      – Ну да, я знаю, знаю, – нехотя перебила она, – но как вы посоветуете?

      – А совет мой – ехать. И вот почему: ты как будто, хотя я не знаю с чего, боишься из своего гнезда вылезать, робеешь, а тут, как нарочно, машкерад, значит, ты под маской будешь, – ну, не так зазорно для первого раза, а там скорехонько и приобыкнешь.

      – А вы поедете?

      – Собираюсь… Если у тебя место в карете будет, так возьми меня с собой.

      «И зачем это она опять? – подумала Наташа на последние слова тетки. – Утешить меня все хочет».

      Но соображение Настасьи Петровны относительно удобства своего появления в маскараде Наташа приняла к сведению. В самом деле, не вечно же было сидеть ей дома.

      XVII. Князь Чарыков-Ордынский

      Несчастный, спившийся, как все считали, князь Борис Андреевич был сыном князя Андрея Чарыкова-Ордынского, бывшего при Петре Великом воеводою, но вскоре оказавшегося совершенно негодным к управлению.

      «Ордынский, – писал про него Петр, – управление государственных дел столь остро знает, сколь медведь на органах играет», – и отставил его от должности.

      Ордынский был если не богат, то, во всяком случае, настолько состоятелен, что мог выстроить себе дом на Васильевском острове (лучшая часть петровского Петербурга) и жить там с честью.

      Петр, не терпевший плохих дельцов, забравшихся не на свое место, и нуждавшийся в представительных обывателях для своего города, поселил Ордынского в Петербурге и отвел ему место под постройку дома.

      Ордынский выстроил дом и зажил барином. Он мог бы на свои средства дожить век припеваючи, если бы от вечной праздности и происходящей отсюда скуки не начал искать развлечения в вине. В особенности после смерти жены он пристрастился к пьянству.

      Впрочем, это пристрастие было совершенно особенное: князь никогда не напивался один. Всегда являлись у него собутыльники, и он, пьяный, устраивал над ними разные потехи.

      В минуты грусти он с налитыми кровью глазами ударял по столу кулаком и кричал «вон». Выгнав гостей, начинал плакать. Но зато если он чувствовал в себе прилив веселости, тогда присутствующим приходилось плохо. Приносили пистолет, и, приставив его в упор кому-нибудь в голову, он заставлял несчастного, под угрозой выстрела, выпить ковш до конца не переводя дыхания. Или напоит еще кого-нибудь пьяным, разденет, вымажет медом, вываляет в пуху и выгонит на улицу.

      И, несмотря на это, все-таки находились люди, охотно пившие с ним и являвшиеся к нему по его зову.

      Иногда, СКАЧАТЬ