За кулисами. Москва театральная. Марина Райкина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – не воробей, вылетит – не поймаешь. Мгновение этой народной мудрости в полной мере могут оценить только театральные люди. Вот, кажется, артист в тысячный раз произносит один и тот же текст: он от зубов отлетает, и партнеры его на память могут повторить. И вдруг… От чего это вместо слова «все» вдруг вылезает «свет»? Вместо «мужа» выскакивает «брат», а «жену» величают «сестрой»? Но это еще ничего по сравнению с тем, что вдруг иногда «кий» становится очень неприличным словом – и тоже из трех букв. Что это – профнепригодность? Распущенность или вседозволенность господ артистов? И кто-нибудь объяснит публике, зачем это

      Сестра пистре сломала срушку

Вах мух и нунский папций – Любовь с первого раза – Педослиты и бомбовый удар – Симонова спасает королеву – Хлеб любит девочек, а братья мальчиков – Чудесная срушка во МХАТе – Актер пока не удивился

      Театральные оговорки можно разделить на анонимные, дежурные и ставшие классикой. Первые, как правило, уже никто не помнит, в каком театре и с каким артистом они случились. Их приписывают, как правило, каждой труппе – столичной или провинциальной. И доля истины в этом есть, так как в прежние времена представления выпускали в рекордные сроки. Так, в театре Федора Корша (1882–1933 гг., ныне Театр Наций) на премьеру отпускалась неделя: начинали репетиции в понедельник, заканчивали в пятницу, а премьеру давали уже в субботу и воскресенье. Чему же удивляться, если второпях артисты со сцены несли такое… Вот несколько классических примеров.

      Служанка, перепуганная неожиданным появлением мужа хозяйки, врывается к ней в спальню, где неверная супруга с молодым любовником. Служанка кричит с вытаращенными глазами:

      – Вах мух («ваш муж»)!

      – Мах мух («мой муж»)?

      Или вот еще пример. В покои генерала входит слуга, который должен доложить: «Папский нунций». Вместо этого генерал слышит:

      – Папский нанский.

      – Кто?

      – Нунский пунский.

      – Кто-кто?

      – Нанский панский. Ой, пупский нанский. Ой, папский нунский…

      – Пошел вон, дурак.

      По театрам гуляют оговорочные непристойности вроде того, как «князь Волобуев, вот вам х…» (вместо «вот вам меч»), вместо «гонец из Пизы» следует ну из рук вон неприличное, только из Ганы. И в конце концов, редкий «Вишневый сад» обходился без классической оговорки в гробовой тишине:

      – А Епиходов х… сломал (вместо «Епиходов кий сломал»).

      Причем, переходя из уст в уста, эта оговорка лишилась подлинного авторского слова – «бильярдный». Правда это или легенды – теперь не скажет никто. Но театральные предания на оговорочные темы продолжаются.

      В Театре Маяковского много лет назад играли «Детей Ванюшина» по пьесе Сергея Найденова. В финале прохожий, которого всегда играл заслуженный или народный артист, сообщал героям пьесы, что «Ванюшин в саду застрелился». И вот эту «ответственную» роль дают трагику, который всю силу своего таланта должен вложить в эту реплику. Он прочувствовал и вложил:

      – Ванюшин в стрелу запилился.

СКАЧАТЬ