Название: Спички
Автор: Вячеслав Ладогин
Издательство: Летний сад
Жанр: Поэзия
isbn: 978-5-9857-5423-0
isbn:
И в древние, и в христианские времена псалмы занимали в богослужении едва ли не первенствующее место. По свидетельству летописца, на славянский язык Псалтирь была переведена еще Святыми Кириллом и Мефодием и в последующие столетия стала любимейшей книгой русских людей. По ней учились читать, с ней не расставались в течение всей жизни… В монастырях псалмы пелись не только в богослужебные часы, но и во все прочее время, так как многие иноки знали Псалтирь наизусть.
Начиная с века восемнадцатого русские поэты стали перелагать псалмы на современный поэтический язык. Это продолжилось и в девятнадцатом, среди тех кто отдал дань Псалтири – Алексей Хомяков, Федор Глинка, Николай Языков…
Из поэтов XX века, когда интерес к переложениям Псалтири резко упал, можно отдать должное в полной мере, пожалуй, лишь Борису Садовскому да еще Сергею Аверинцеву, хотя перевод Аверинцева, строго говоря, поэтическим переложением не назовешь.
Отрадно сознавать, что в наше печальное и бездуховное время нашелся стихотворец, который решил последовать примеру старых русских поэтов и обратиться к псалмам. И при том Вячеслав Ладогин совершил своеобразный подвиг – он охватил все псалмы – числом 151!
Если представить себе русскую поэзию, как некое изящное здание, труд Ладогина можно сравнить с прекрасным архитектурным элементом, служащим украшением великолепному сооружению.
Я уже упомянул о том, что в течение долгих веков псалмы были неотъемлемой частью богослужения, т. е. большинство людей воспринимало их, что называется, с голоса. По этой причине решение Ладогина положить свои стихи на музыку и донести их не только до читателя, но и до слушателя – не только правомерно, но и необходимо. Я уверен, что талантливый стихотворец найдет путь к сердцам не чуждых религии и культуре людей.
Чашка
Разбил однажды я фарфоровую чашку
Свою любимую, на мелкие куски,
Как собственную душу. Было тяжко,
Хоть чаю впредь не пей, не сочиняй стихи.
Вошла Марина, говорит: «Бедняжка,
Возьми мой клей, для чашек и для ссор
С самим собой он годен в равной мере».
Макаю кисть, советчице не веря,
…Целёхонек опять, фарфор стоит,
Фиалка, как живая, и узор
По краю – только сеточкой покрыт.
Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей
…И не на чем стать.
Спички, и марки, и мятые фантики —
Я от души подарил бы их Катеньке.
Ей ни к чему? Ну, и мне всё равно,
Все по одной подожгу – и в окно.
Предисловие
Коробок Чудовской фабрики
– Дай покоя, Всеблагая!
– Спи, мой свет, покой не про тебя.
Дай же снов мне золотых, судьба,
Дай, прожгу мечты, играя!
– Спи, азарт не для тебя.
– Я
Плох?
– Нет, Славка, ты не плох… другой.
– Я мечтал бы быть твоим слугой!
…Ночь, ответь, от звёзд рябая!
– Не печалься нищим детством,
На, возьми вот, вместо кошелька
Серных спичек
Пол-здесь-коробка
«Чудовских». Ступай. Не бедствуй.
Ныл я? Нет.
Я жил «по средствам».
Что тут ныть, хоть спичками богат.
Чиркнешь – чудно так они трещат,
Звёзды. Ночь. Горжусь наследством.
Настя и ангел
От одиночества немой, что ни творишь… но мир твой тёмен.
И спичкой чиркнешь, словно с кем заговоришь в вечернем доме,
И зажигается свеча, и разломился луч о мебель,
И – пробуждённый от внезапного луча – цветочный стебель.
Свеча придумывает свет – живое слово, без жеманства,
Луч – ярче пишет, чем поэт, стихи, без прозы, без шаманства.
Пускай зовётся он Матвей, она… пускай зовётся Настя.
Он – муж, отчасти муравей, она дрожит на крыльях счастья
Над жизнью точно над прудом, и ах! – отказывает разум.
Язык не ведает о том, что сетчатым поймала глазом
Стрекозка Настя… Как-то раз она взяла – и в Крым умчалась,
А СКАЧАТЬ