ожиданий. А с тех пор, как Грин стал за ней увиваться, Карл даже поражался красоте, на которую, оказывается, способно ее лицо, в особенности же неукротимому блеску ее буйных, стреляющих глаз. И юбок вроде этой, чтобы так обтягивали тело, он отродясь не видывал, – вон как подернулась мелкими тугими складочками тонкая прочная желтоватая ткань. Но все равно Карлу она безразлична, и чем тащиться с ней в ее комнату, он, будь его воля, с радостью распахнул бы дверь, за ручку которой он сейчас на всякий случай обеими руками держался, и сел бы в машину или, если шофер уже спит, отправился бы до Нью-Йорка один, хоть пешком. Ясная ночь приветливым светом луны манила на свои просторы, и страшиться чего-либо там, на воле, казалось Карлу совсем уж глупым. Он вообразил – и впервые в этих стенах у него стало веселей на душе, – как поутру, раньше-то он вряд ли доберется, он ошеломит дядю своим возвращением. Он, правда, еще ни разу не был в дядиной спальне и даже не знает, где она находится, но уж как-нибудь отыщет. Он постучится в дверь и в ответ на сухое «войдите» вихрем ворвется в комнату и застигнет своего милого дядю, которого и видел-то прежде всегда только при костюме, только застегнутым на все пуговицы, врасплох – на кровати, в ночной рубашке, с изумлением взирающим на дверь. Само по себе это, конечно, не бог весть какое событие, но, если подумать, сколько же всего оно может за собой повлечь! Быть может, они впервые вместе с дядей позавтракают, дядя еще в постели, Карл рядом в кресле, а завтрак между ними на маленьком столике; быть может, такой совместный завтрак войдет у них в обыкновение, и, быть может, благодаря таким вот завтракам – да, пожалуй, это почти неизбежно, – они станут видеться чаще, чем всего раз в день, как было прежде, и, разумеется, научатся проще, откровеннее, задушевней говорить друг с другом. Если он сегодня и был с дядей несколько непослушен, чтобы не сказать упрям, так ведь это только от недостатка откровенности! И даже если сегодня ему придется остаться здесь на ночь – к сожалению, все, похоже, к тому и клонится, хоть его и бросили тут у окна одного, предоставив самому развлекать себя как угодно, – быть может, злосчастный этот визит повернет к лучшему их с дядей отношения, и, как знать, возможно, дядя сейчас у себя в спальне обдумывает такие же мысли?
Слегка утешив себя, он обернулся. Перед ним стояла Клара.
– Вам совсем у нас не нравится? – спросила она. – И совсем не хочется почувствовать себя как дома? Пойдемте, я попытаюсь в последний раз.
Через всю залу она повела его к дверям. В сторонке за столиком сидели Грин и Полландер, перед каждым в высоком бокале пенился какой-то неизвестный Карлу напиток, которого и он, кстати, не отказался бы попробовать. Господин Грин, облокотившись на столик и весь подавшись вперед, склонил лицо к господину Полландеру и что-то ему нашептывал; если не знать господина Полландера, впору было подумать, что они не сделку обсуждают, а задумали какое-то злодейство. И если господин Полландер дружеским взглядом проводил Карла до самой двери,
СКАЧАТЬ
