Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо. Сергей Цветков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ полагая, видимо, что этот способ расправы, позволявший избежать греха братоубийства, успокоит совесть Святополка и придаст ему решительности. «Аще ли сего не створишь, а пустишь его, то ни тобе княжити, ни мне», – снова пугал великого князя Давыд. В конце концов Святополк уступил. Не желая публично санкционировать своею властью расправу над Васильком, он выдал пленника Давыду и выпроводил обоих из Киева. Вместе с тем его люди получили приказ сопровождать Давыда в великокняжеских владениях, чтобы обеспечить беспрепятственное осуществление тайного приговора.

      Той же ночью Давыд перевез Василька в Белгород. Его высадили из телеги перед какой-то маленькой избой, ввели внутрь и посадили на лавке, не сняв цепей. Оглядевшись, Василько увидел своих палачей: Сновида Изечевича, Святополкова конюха, конюха Давыдова, именем Дмитр, и еще одного слугу великого князя, «торчина» (торка) Берендея, точившего нож. Пленник догадался, что его ждет, и «возопи к Богу плачем великим и стенаньем». Между тем палачи, не обращая на него внимания, делали последние приготовления. На полу расстелили ковер, и Сновид Изечевич с Дмитром попытались повалить Василька наземь. Однако тот «боряшется с нима крепко», так что конюхам пришлось позвать подмогу. Прибежавшие слуги сбили Василька с ног, связали и придавили доской, на концах которой сели Сновид и Дмитр, но все равно не смогли удержать отчаянно извивавшуюся жертву. Тогда двое из них сняли с печи еще одну доску и, положив на грудь Васильку, уселись на ней. Под этой тяжестью у распластанного на полу Василька аж затрещали ребра. «Торчин» Берендей подступил к нему с ножом. Полузадушенный Василько судорожно мотал головой, пытаясь уклониться от острия, и «торчин», перед тем как «вынуть» ему зеницы, неудачным движением порезал Васильку лицо (шрам этот, говорит летописец, остался у него на всю жизнь). Когда все было кончено, Василько потерял сознание. Его безжизненное тело на ковре вынесли из избы, положили на телегу и повезли во Владимир-Волынский. Давыд вступил в свой стольный город с торжеством, как будто завладел некоей знатной добычей, по выражению летописца («акы некак улов уловив»). Василька заключили под стражу на дворе какого-то Вакея, вероятно Давыдова боярина.

      Во всей этой истории больше всего поражает то, что из трех главных ее участников один Василько вспомнил о клятве в Любече: «Да аще кто отселе на кого будет, то на того будем вси и крест честный»; Давыд же и Святополк, похоже, вовсе не принимали ее в расчет. Во всяком случае, аргумент возмездия от княжеской «братьи» ни разу не всплыл в их беседах в качестве сдерживающего фактора. Любецкие соглашения были поставлены под удар. Но тут-то и выяснилось, что их основы были достаточно прочными, потому что соответствовали интересам большинства князей и реальному балансу политических сил.

      Первым забил тревогу Владимир Мономах. Летописец передает, что, узнав про случившееся в Белгороде, Владимир «ужасеся, и всплакав и рече: «Сего не бывало есть в Русьскей СКАЧАТЬ