Пушкин. Кюхля. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ возбуждает похоть, и приказал пить по вечерам декохт.

      – Истребите из сердца все досады, – сказал он ему.

      Старик лежал в креслах, лицо его было тусклое, он смотрел бессмысленно; глаза как в дыму. И вдруг, помимо его воли, самостоятельно, отдельно от него, начиналось в груди хрипенье, бульканье, свист, и живот начинал ходить ходенем. Он дышал сипом и криком, как кричат ржавые затворы, когда их проверяют.

      Отдышавшись, он спросил лекаря:

      – Сколько мне времени жить?

      Лекарь ответил:

      – Вам, ваше высокоблагородие, жить два дни.

      Старый арап легким движением вдруг подскочил в креслах. Скрип прекратился.

      – Врешь, – сказал он лекарю и показал ему кулак.

      Потом, оборотясь к Палашке, приказал:

      – Гнать его и денег не платить. Вон!

      Он полежал с полчаса совершенно неподвижно, трудно дыша. Потом стал глядеть на отцовский портрет. Абрам Петрович был на портрете с желчным лицом, цвета глины, с анненскою лентой через плечо, в генерал-аншефском мундире.

      Он приказал убрать портрет на чердак. Потом велел стопить баню и нести себя туда. В высоких креслах полосатого тика понесла его дворня через весь двор на плечах. На самом пригорке он велел остановиться, осмотрелся кругом и впал в задумчивость. Несли его пять человек – старик был грузен; сзади шла Палашка. В бане он не стал париться, а полежал в предбаннике.

      – Попарь-ка меня, – попросил он Палашку.

      Палашка хлестала его горячим веником по черным плечам: он храпел и кашлял. Становилось темно.

      Он велел нести себя на конюшню. В конюшне было прохладно, покойно. Три жеребца стояли в глухих загородках и, тяжело посапывая, перебирали ногами. Самый горячий, который закусал конюха, был на цепи, как злодей. Кобыла пила воду, мерно храпя. Он покормил ее с руки овсом, который она шумно, со вздохом, убрала мягкими губами.

      – В два дня! – сказал он ей о лекаре. – Дурак!

      Вернувшись домой, он приказал принести все шандалы, какие есть в доме, и зажечь все свечи. Потом велел набрать листвы в роще и нанести в горницу.

      – Для глаза, и дышать легче.

      Палашка поднесла ему вина, но он пить не стал и только пригубил. Вспомнив о вине, сказал принести все, что еще оставалось в погребе, в гостиную.

      – Девок, – приказал он Палашке.

      Господский дом ярко светился и далеко был виден.

      – Опять загулял, – говорили в деревне.

      – Смерти на него, дьявола, нет.

      Все аннибаловские старухи и старики считали старого Абрама Петровича и самого Осипа Абрамыча с братцем Петром Абрамычем дьяволами. Одна старуха говорила, что у старого Абрама Петровича были еще когти копытцами.

      Дворовые девки были у Осипа Абрамыча блудным балетом; они плясали перед ним во времена его загула. Музыканты были у него свои – один лакей играл на гитаре, двое пели, а казачок бил в бубны. Он заставил Палашку СКАЧАТЬ