Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта. Андрей Степанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отвернуть проклятый болт. Конечно, в неорошаемости Дюшана тоже читался некий художественный смысл, и даже высокий, но… В общем, пришлось вызывать сантехника и сливать акцию. Шампанское вычерпали принесенными с собой пластиковыми стаканчиками бутербродные журналисты, стояк с писсуаром прибрал для своих нужд водопроводчик, а Беда, погоревав с недельку, отправился куда глаза глядят на поиски вдохновения. Худой и бледный, как голодающий Дракула, он блуждал по московским и питерским выставкам, пытаясь нащупать тот самый радикальный, самый небывалый, самый самоотверженный жест, который разом вынесет имя Беды Отмуха на поверхность сознания воротил актуального искусства.

      И вдруг – это произошло в Мраморном дворце, на выставке «Шедевры из частных коллекций» – в Бедюшином мозгу что-то щелкнуло и начало тихо потрескивать. Но что же там теплилось, что? Вот это он и пытался сейчас понять.

      – Трахнуть? – продолжал мучиться художник, глядя в глаза арлезианке. – Эй, Беда, с ума-то не сходи. Но что же тогда? А вот что – дерьмом вымазать и мух напустить! Хм. А может, не дерьмом? Может, медом? Это, конечно, не так радикально, как дерьмом, но ведь тоже понятно – в принципе. Мол, налипли вы тут на буржуазное искусство, как мухи на мед. Эвфемизм называется. За эвфемизм три месяца дадут по хулиганке. А что, неплохо! Хотя это, конечно, совсем не то, что дерьмом. Критики рожи сморщат. Где, спросят, твоя патетика, где твоя энергетика, таков ли ты был в молодые годы? Да, правы вы, милые, правы, но и меня поймите: за дерьмо-то не меньше года! А за мед можно и на условный закосить.

      Беда приободрился, подтянул свои красные штаны и принялся обдумывать детали.

      – А что? Технически реально. Значит, так. Мед разбодяжить, залить в клизму. Мух у меня еще осталось немного. В правом рукаве прячу клизму, в левом – мухосброс из проекта «Дали за рубли». И все, выхожу на дело. В левом рукаве мухи, в правом клизма, главное не перепутать. И – быстро, энергично, без лишних слов: правой! левой! Разворот, фото на фоне акции, а потом падать на пол, биться и обозначать протест. И еще: когда потащат на выход, оставлять на паркете след пожирнее. В штаны пакет положить бумажный с тем же медом. А мухи подтянутся, они меня никогда не подводили. Вроде есть концепция, да? Простенько, правда…

      Арлезианка смотрела на Беду брезгливо, словно желая сказать ему: «Рыло ты неумытое…»

      – А ты – шедевр модернизма, – вслух ответил ей художник.

      Повернулся к дуре спиной и перешел к «Испанке» Гончаровой.

      Толстый небритый смотритель, скучавший на стуле у дальних дверей, проводил взглядом длинную фигуру в красных штанах и широко зевнул, даже не пытаясь прикрыть рот ладошкой.

      «Ишь ты, пасть какая, – подумал Беда. – Ну ничего, это хорошо. Ты зевай, милый, зевай. Зевай пошире, а у нас все получится. Не может не получиться. Мы еще повоюем! Мы еще поглядим, кто там пропадет со своей классикой!»

      Он погрозил воображаемому Синькину кулаком и решительно двинулся к выходу. СКАЧАТЬ