Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия. Зигмунд Фрейд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ la pensée ordinaire du celle du dormeur c’est que, chez celui-ci, l’idée prend une forme visible, objective et ressemble à s’y méprendre, à la sensation déterminée par les objets extérieurs; le souvenir revêt l’apparence du fait présent»[40].

      Однако Маури добавляет: «Qu’il y a une différence de plus et capitale à savoir que les facultés intellectuelles de l’homme endormi n’offrent pas l’équilibre qu’elles gardent chez l’homme éveillé»[41].

      У Вашида (Vaschide, 1911)[42], который наилучшим образом знакомит нас с книгой д’Эрве, мы обнаруживаем, что этот автор о кажущейся бессвязности сновидений высказывается следующим образом[43]: «L’image du rêve est la copie de l’idée. Le principal est l’idée; la vision n’est qu’accessoire. Ceci établi, il faut savoir suivre la marche des idées, il faut savoir analyser le tissu des rêves; l’incohérence devient alors compréhensible, les conceptions les plus fantasques deviennent des faits simples et parfaitement logiques»[44]. И далее: «Les rêves les plus bizarres trouvent même une explication des plus logiques quand on sait les analyser»[45].

      Й. Штерке (Stärcke, 1913) обратил внимание на то, что такой же взгляд на бессвязность сновидений в 1799 году отстаивал один старый автор – Вольф Давидсон, который мне был неизвестен: «Странные скачки наших представлений в сновидении имеют свое объяснение в законе ассоциаций, но только это соединение иногда осуществляется в душе незаметно, и в результате нам часто кажется, будто мы наблюдаем скачок представлений там, где его нет».

      Шкала оценки сновидения как психического продукта имеет в литературе большую протяженность; она простирается от глубочайшего пренебрежения, с проявлением которого мы уже познакомились, до предчувствия не раскрытой пока еще его ценности и переоценки, ставящей сновидение значительно выше душевной деятельности в бодрствовании. Хильдебрандт, который, как мы знаем, дает психологическую характеристику жизни во сне в трех антиномиях, в третьем из этих противоречий обобщает конечные пункты этого ряда так (Hildebrandt, 1875): «Это находится между повышением, потенцированием, нередко доходящим до виртуозности, и, с другой стороны, значительным снижением и ослаблением душевной жизни, часто оказывающейся ниже уровня человеческого».

      «Что касается первого, то кто не знает по собственному опыту, что в творчестве гения сна проявляются иногда глубина и искренность чувства, тонкость ощущения, ясность мысли, меткость наблюдения, находчивость, остроумие – все, что по скромности нашей мы не признали бы своим достоянием в бодрствующей жизни? Сновидение обладает чудесной поэзией, меткой аллегорией, несравненным юмором, превосходной иронией. Оно видит мир в своеобразном идеализированном свете и усиливает эффект своих проявлений зачастую в самом тонком понимании их сокровенной сущности. Оно представляет нам земную красоту в истинно небесном блеске, возвышенное – в наивысшем величии, страшное – в самых ужасающих образах, смешное – с неописуемым комизмом; и иногда после пробуждения мы настолько исполнены каким-либо из таких впечатлений, что нам кажется, будто реальный мир никогда не давал нам ничего подобного».

      Возникает вопрос: действительно ли это один и тот же объект, к которому относятся те пренебрежительные замечания и это воодушевленное восхваление? Неужели одни упустили из виду сновидения абсурдные, а другие – проницательные и проникновенные? Но если бывают и те и другие – сновидения, заслуживающие той и другой оценки, то имеет ли смысл искать психологические характеристики сновидения? Не достаточно ли будет сказать, что в сновидении возможно все – от глубочайшего снижения душевной жизни до ее повышения, необычного для бодрствования? Каким бы удобным СКАЧАТЬ