– Видели ли вы в течение дня кого-нибудь еще из домочадцев, кроме вашего сына, мисс Мэтлок и шофера?
– Я мимолетно встретилась со своей снохой, когда рано утром заглянула в библиотеку. Вы считаете, что это относится к делу, коммандер?
– До тех пор пока мы не узнаем, как умер ваш сын, нельзя сказать, что относится, а что не относится к делу. Кто-нибудь из других обитателей дома знал, что сэр Пол снова собирался посетить церковь Святого Матфея вчера вечером?
– У меня не было случая поинтересоваться, но не думаю, чтобы кто-нибудь это знал. Вы, безусловно, спросите их об этом сами. У нас очень небольшой штат прислуги. Ивлин Мэтлок, с которой вы уже встречались, – экономка. Еще есть Гордон Холлиуэлл. Он бывший сержант королевской гвардии, служил у моего старшего сына. Сам он скорее всего отрекомендовался бы как шофер и мастер на все руки. Сюда он приехал немногим более пяти лет назад, до того как был убит Хьюго, с тех пор так и живет.
– Он возил вашего сына?
– Редко. У Пола, разумеется, была министерская машина до его отставки, в иных случаях он сам садился за руль. Холлиуэлл почти каждый день возит меня и иногда мою сноху. У него квартира над гаражом. Но чтобы услышать то, что может открыть вам он, придется подождать, коммандер. Сегодня у него выходной.
– Когда он уехал, леди Урсула?
– Либо очень поздно вечером вчера, либо очень рано утром сегодня. Он обычно так поступает. Где он находится, я понятия не имею; никогда не расспрашиваю прислугу о ее частной жизни. Если новость о смерти моего сына сообщат по радио сегодня вечером – а я думаю, так и будет, – он, несомненно, вернется пораньше. Так или иначе, он всегда возвращается до одиннадцати. Кстати, я разговаривала с ним по внутреннему телефону вчера вскоре после восьми часов и потом еще раз примерно в четверть десятого. Кроме Холлиуэлла, в доме бывает еще только один человек из обслуживающего персонала – миссис Айрис Миннз, она приходит четыре раза в неделю делать общую уборку. Мисс Мэтлок может сообщить вам ее адрес.
– То, что пережил ваш сын в ризнице Святого Матфея… он говорил с вами об этом? – спросил Дэлглиш.
– Нет. Он не мог ожидать, что подобный сюжет вызовет у меня благожелательный интерес. Я перестала быть религиозным человеком после 1918 года. Сомневаюсь, что я им когда-либо вообще была. А мистицизм в особенности кажется мне таким же бессмысленным, как музыка для человека, лишенного слуха. Я допускаю, разумеется, что люди переживают некие необъяснимые состояния, но полагаю, что тому есть физические и психологические причины – переутомление, трудности среднего возраста либо потребность найти смысл существования. Мне подобные искания всегда представлялись бесплодными.
– Ваш СКАЧАТЬ