Пальто с хлястиком. Короткая проза, эссе. Михаил Шишкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ желании можно было даже попасть на встречу с ней в Доме актера. Я так никогда с ней живой и не встретился.

      Когда певица умерла, поразило, что она прожила 100 лет, родилась в 1899-м и умерла в 2000-м – весь чудовищный проклятый русский ХХ век.

      Я хотел написать книгу о том, что почувствовал и понял благодаря маминому дневнику. Я стал писать о Белле. Получился роман “Венерин волос”.

      От жизни певицы мало что осталось – ни дневников, ни мемуаров, известна только общая жизненная канва. В те годы люди боялись своего прошлого – неизвестно было, что из прожитого может оказаться в будущем смертельно опасным. Опасным могло оказаться все: прошедшие встречи, слова, письма. Прошлое уничтожали, старались избавиться от него.

      Мне хотелось вернуть ей уничтоженную жизнь. Я стал писать ее воспоминания и дневники.

      Мне важно было, по возможности, ничего не выдумывать. Например, взять из мемуаров людей, живших в том дореволюционном Ростове, непридуманное и вернуть моей Белле ее реальных учителей в гимназии Билинской на Таганрогском проспекте в доме Хахладжева, приказчика в писчебумажном магазине Иосифа Покорного на Садовой, где она покупала тетрадки и перья, того гимназического швейцара, который, прочитав “Холстомера”, завещал свой скелет в анатомический кабинет.

      Я по деталям возвращал ей прожитое, исчезнувшее.

      Она ничего никогда не делала, кроме того, что пела, – как та стрекоза из басни. Только в реальной жизни для муравьев, строивших вавилонскую кучу до небес и превращавшихся в лагерную пыль, ее пение было не менее важным для выживания, чем запасы на зиму. Она была той самой свечкой, что хоть немного освещала их мрак. Она пела рабам о любви. Она помогала им сохранять человеческое достоинство.

      Мне очень хотелось вернуть ей жизнь, хотя бы в книге – а другого способа и не существует.

      Многое в жизни Изабеллы Юрьевой было, конечно, не так, как у моей Беллы.

      Но знаю, когда мы с ней наконец встретимся, Изабелла Даниловна простит меня и скажет:

      – Не переживай! Все хорошо. Спасибо тебе!

      И вот теперь я возвращаюсь в дом отдыха на Волге, где в лесу полно земляники и все еще живы.

      Вижу те картинки:

      Кирпичная дорожка в столовую, выложенная елочкой.

      Загаженный ближний лес, везде бумажки, бутылки, промасленные газеты.

      Волга под ливнем, белая от пузырчатой пены, будто стирка.

      Мы собирали грибы в дальнем лесу и возвращаемся проселком, а глаза все не могут остановиться – рыщут по обочине.

      А вот мы с мамой ходили с утра на Волгу купаться, возвращаемся к нашему домику. Идем босиком по мокрому мху, и между пальцами проступает роса. Поднимаемся на ступеньки крыльца, уже нагревшиеся на солнце, и мама обращает мое внимание на наши быстро исчезающие следы:

      – Видишь, у меня плоскостопие!

      Наша комната в жаркий день: грибная сырость, шторы заколоты булавкой, СКАЧАТЬ