Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски. Валентин Фалин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ запрограммировавших катастрофу[10].

      Глава 4. Момент истины или капкан?

      Перестройке было отпущено на все про все шесть лет десять месяцев. Значит, XIX партконференция пришлась как раз на середину заключительной главы в летописи Советского Союза. Это если брать временной разрез. При оценке ее роли, по существу, не будет сгущением тонов констатация: конференция знаменовала собой рубеж, переломный не только для партии, но для советского общества, в целом для страны.

      «Вся власть Советам!» На первый взгляд прямая демократия отвоевывала позиции, сданные в лихую годину военному коммунизму. Но если дело вели лишь к восстановлению оригинала, то отчего сначала А. Яковлев, потом М. Горбачев и, наконец, конференция толковали об изменении политической системы? Вопрос есть, и он мною в свое время задавался. В ответ А. Яковлев пустился в пространные рассуждения, из коих было ясно, что ничего не ясно.

      Будь иначе, изъятие из Конституции СССР статей, противоречащих идее полновластия Советов, являлось бы самим собою разумеющимся. Однако генеральный настоял на решении пленума ЦК, которое обязывало нас противиться на съезде народных депутатов поправкам к Основному закону, урезавшим статус КПСС как единственной «направляющей» и «руководящей» силы в обществе. Только двое участников пленума – А. Вольский и я – голосовали по совести, а не по предписанию.

      М. Горбачев и ближайшие к нему партийные бояре на что-то нацелились. Остальным, не посвященным в самые сокровенные тайны, оставалось строить догадки. Нет, изменение политической системы не было тождественно переходу власти от партии к Советам. Гласность и плюрализм мнений в прессе предвещали многопартийность, экстрагирование идеологического монополизма. Это понимали люди и без семи пядей во лбу. Отмену цензуры с некоторыми натяжками можно было бы квалифицировать как возвращение в первые месяцы после Октября 1917 года. Но опять-таки не как смену «системы».

      «Вся власть Советам!» Снизу доверху? Или там, на самой верхотуре, собрались этаблировать нечто, на российской почве не опробованное? Почему М. Горбачев и А. Яковлев так тщательно избегали говорить о вступлении в решающий этап десталинизации и аттестовать режим, навязанный диктатором стране, как он того заслужил? И вообще, что должен был означать интерес, с некоторых пор проявлявшийся к избирательным системам и государственному устройству за кордоном, в особенности во Франции и США?

      Связь времен в нашем общественном доме подвергалась испытанию на разрыв. Вроде бы перестройка, то есть реконструкция, капитальный ремонт доставшегося наследства, и все же не преемственность с отбрасыванием без скидок на объективные трудности и субъективные несовершенства всего чуждого обществу социальной справедливости и народовластию. Старт в неведомое будущее? Система «с человеческим лицом» – набор слов, за которыми стоит многое или ничего, ибо известно, что не по любу мил, но по милу люб. Когда наперед ничто твердо не СКАЧАТЬ