Да здравствует весь мир!. Викентий Вересаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ облаками. И если для наседки жизнь прекрасна и значительна именно в курятнике и нигде больше прекрасной быть не может, то для ястреба тот же курятник был бы сплошным ужасом и тоской.

      «Да, он очень красив, – думал Пьер, глядя на Долохова, – я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтоб осрамить мое имя и посмеяться надо мной, и именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему.

      Он вспомнил то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика»…

      В мирной, повседневной жизни Долохов задыхается, как ястреб задыхался бы в курятнике. Он обыгрывает в карты Николая Ростова. «Из-за улыбки Долохова Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневною жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким-нибудь странным, большею частью жестоким, поступком выходить из нее».

      Хищный и сильный, он ярко живет только среди борьбы и опасностей. И нет положения, в котором бы он упал духом, в котором ему была бы нужна ласка, участие или поддержка. Он разжалован в солдаты. Его полк идет по дороге, в буйно-веселом вихре песни «Ах, вы, сени». Кутузов со свитой нагоняет полк. «Во втором ряду, с правого фланга, невольно бросился в глаза голубоглазый солдат Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой». К нему подъезжает свитский офицер Жерков: раньше он не узнавал разжалованного приятеля и вдруг радостно узнал после того, как с Долоховым поговорил Кутузов.

      «– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.

      Долохов усмехнулся.

      – Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму».

      В двенадцатом году Долохов, уж опять разжалованный в солдаты, стоит перед Кутузовым.

      «– Если вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости».

      При отступлении французов Долохов – начальник партизанского отряда. С холодною отвагою он, переодевшись, пробирается в самый центр французского лагеря – и с холодным равнодушием расстреливает пленных, смеясь над сентиментальностью Денисова.

      «– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают, – меня и тебя с твоим рыцарством, все равно, на осинку».

      И, конечно, под самою осинкою он стоял бы с теми же гордыми, грозными глазами, какими смотрит пойманный ястреб.

      Образцами для Долохова Толстому послужили партизан Фигнер и известный «американец» Федор Толстой. Это тот самый Федор Толстой, про которого Грибоедов писал:

      В Камчатку сослан был, вернулся алеутом

      И крепко на руку не чист.

      Это СКАЧАТЬ