– Благодарю! – ответила она, улыбаясь.
Дядя зевнул и вынул часы.
– Ого! уже скоро одиннадцать!.. Пора и на боковую. Как ты думаешь, Дмитрий? В деревне всегда надо рано ложиться и рано вставать. Покойной ночи! Как это?… э… э… Leben Sie wohl, essen Sie Kohl, trinken Sie Bier, lieben Sie mir!..[2] Ххе-хе-хе-хе? – Дядя засмеялся и протянул мне руку. Немцы без бира никогда не обойдутся.
Он простился и ушел. Я стал перелистывать лежавшую на столе «Ниву»; остальные тоже делали вид, что чем-то заняты. Тетя окинула всех нас взглядом и засмеялась.
– Ну, Митя, вы, я вижу, гулять собираетесь! – сказала она, лукаво грозя пальцем.
Я расхохотался и захлопнул «Ниву».
– Тетя, посмотрите, какая ночь!
– Да, Митечка, ведь ты же больше суток в дороге был! Ну, где тебе еще гулять?
– Речь тут не обо мне, тетя…
– Стал ты доктором, а, право, все такой же, как прежде…
– Ну, значит, позволяете! – заключил я. – А мальчиков можно с собой взять?
– Э, да уж идите все! – махнула она рукой. – Только, господа, потише, чтоб папка не слышал, а то буря будет… Я велю вам в зале кринку молока оставить: может быть, проголодаетесь… Прощайте! Счастливого пути!
Мы спустились в сад.
– Ну, что же, господа, на лодке поедем? – шепотом спросил я.
– Конечно, на лодке!.. В Грёково, – быстро сказала Наташа. – Ах, Митя, ночь какая! Прогуляем сегодня до утра?…
Все были как-то особенно оживлены, – даже полная, сонливая Соня, старшая сестра Наташи. Мы свернули в темную боковую аллею; в ней пахло сыростью, и свет месяца еле пробивался сквозь густую листву акаций.
– Вот, Митя, потеха была сегодня! – смеясь, заговорила Наташа. – Выкупались мы перед ужином и переехали в лодке на ту сторону; возвратились назад, – я весла выбросила на берег, выпрыгнула сама и нечаянно ногою оттолкнула лодку. Лида сидела на корме, – вдруг как вскочит: «Ах, господи-батюшки! Спасайся, кто может!» – и как была, одетая, – в воду!
– Я испугалась: как бы мы без весел к берегу подъехали? – краснея, стала оправдываться Лида, сестра Веры.
Странная эта Лида: молчаливая и застенчивая, она краснеет при самом. незначительном обращенном к ней слове.
– И вся, вся замочилась, выше пояса! – хохотала Наташа. – Пришлось сбегать домой, принести ей сухое платье.
– «Спасайся, кто может!» Ххо-ххо-ххо! – в восторге засмеялся Петька и обеими руками крепко обнял Лиду за талию.
– Да ну; Петька, пошел прочь! – с досадой сказала Лида. – Вешается ко всем.
– Ах, Лида, Лида! За что ты меня ожесточаешь? – меланхолически произнес Петька. – Если бы ты могла знать чувства мужского сердца!
– Ну, Петька! Шут! – лениво засмеялась Соня.
Аллея кончалась калиточкой. За нею по косогору спускалась СКАЧАТЬ
2
Живите хорошо, ешьте капусту, пейте пиво, любите меня!