Русология. Хроники Квашниных. Игорь Олен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вербным празднеством. Я мечтал о них. Чуялось, что весна распоследняя; гибель виделась. И вот здесь эти мысли… а и не мысли, – большее, – укрепились.

      Что я здесь?

      Что в снегах, в малой речке, в жалких трёх избах? Все объяснения: до корней припасть, сына вывезти, чтоб запала ему, мол, Квасовка, – лишь предлоги.

      – Папа, красиво?

      Сын стоял, щурясь, в заячьей шубке.

      – Очень красиво, – я отозвался.

      – Скоро ручьи, пап?

      – Да. Ветер сменится – потекут.

      – Глянь!

      Сверху звенело клином гусей… Куда они? Холодно! Перемрут во льдах!

      За едой мы решили: я иду к «ниве», он меня ждёт, здесь, в древней усадьбе, где, как надумал я, Квашнины нам внимают, радуясь отпрыску, кой введёт род в миллениум. Ощущая смотрины, я поправлял его, понуждал, сев спокойно, есть, а не дёргаться. Я про всё его спрашивал, чтоб он выказал ум, – убеждая сим, что талант не развить из-за участи рода, доли злосчастной; я же себя отдам, чтоб ему повезло; на всё готов! Я молил моих предков, выливших из своих горьких судеб тяжкую цепь для нас, пособить ему. Я давал себя в жертву, требовал помощи. Я просил быть испытанным, позабыв, что испытан… Нá пол посыпался прах с соломою. Потолок, что из досок, пролил засыпку.

      – Будто стрела, пап! – Сын мой показывал.

      Я, решив подмести сор (стоит накапать и ступить в мокром, он станет грязью), выяснил, что под прахом такая же, из узоров и трещин, стрелка. Что это? Знак искать в круговерти, вслушаться и всмотреться? О, Бог даёт шанс!.. – я повёл дискурс. Но за раздумьями вдруг расслышал гуденье: так гудит трактор, а он был нужен. Взяв картуз, я пошёл во двор. Ветер, дувший от «нивы», что оставалась с вечера в поле, нёс шум отчётливый. Я пустился по насту ста килограммами. Путь шёл в гору, хворь утомляла, я не спешил… Увиделось: средь снегов трясся мощный кряжистый трактор на холостом ходу. Дальше – куртка около «нивы». Аккумулятор и лобовое стекло в сторонке.

      – Трудишься? – молвил я.

      – А, приветики… – Куртка скручивала деталь. – Подай-ка ключ, приржавело.

      Ключ – в запасном колесе моём, снятом, выкаченном за бампер, так что от гайки вор не достал бы. Он, глянув, вскинулся.

      – Кто?

      – За «нивой». Сам я из Квасовки.

      Он смеялся: – И у меня есть «нивка»; я и хотел запчасть! Извиняй… Пётр Петрович. – Он тянул крепкую, но короткую руку. – Будем знакомиться… А ты влип. Пункт двенадцать правил движения октября девяносто, вроде бы, третьего, исходящая девяносто: воспрещено стоять, где средству прерывает движение, въезд и выезд других. Штраф – тысяча… Я шучу с тобой! Был гаишник. Нынче я – Пётр Петрович. Лучше – Магнатик. Тут я зовусь так.

      Я пожал руку. – Павел Михайлович.

      Грузный, крупный, весь животом вперёд через брючный СКАЧАТЬ