Миленький ты мой. Мария Метлицкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ первый шаг уже сделан, и я прохожу. Я вошла. В святая святых… Меня допустили! Пока «один – ноль», Лида. Ты молодец!

      В прихожей (огромной, как танцпол в клубе) я раздеваюсь. Вешаю пальто, ровненько прилаживаю, как у нас говорят, у порога сапожки. По стенам глазами не шарю – воспитанная. Большие глаза не делаю. И не потому, что все это видела, – откуда мне? А потому что скромна. Мама так воспитала.

      Лидия Николаевна тяжело вздыхает и делает царственный жест. Рука у нее очень худая, ладонь узкая, в крапках пигментных пятен, но с маникюром. А как же – звезда!

      Кухня тоже впечатляет своими размерами. Метров шестнадцать, не меньше. А то и все восемнадцать! Почти как мой дом. Но грязь – несусветная! Солнце беспощадно обнажило всю подноготную – и хозяйки, и кухни.

      Ладно кухня – пыль, жир и сажа на потолке и стене. Но она! Это в темноте коридора еще как-то… А здесь, на свету…

      Мумия, не иначе. Сморщенное лицо, дряблая, обвислая шея. Страшные руки. Ужасно, бррр!

      Ведьма. Как в детской сказке – злая колдунья.

      Садится, закидывает ногу на ногу, полы шелкового (в пятнах и драных кружевах) халата распахиваются и обнажаются старые ноги – мертвого серого цвета, в крупных, перетянутых узлах синих вен, с выпирающими косточками – вальгусная стопа. Но с педикюром! Да, мастерство не пропьешь!..

      Стою, глазки по-прежнему в пол.

      – Садитесь, – наконец предлагает она. Ну я и сажусь.

      Молчим. Начинает она.

      Спрашивает про Полю – так она ее называла.

      У меня по щеке катятся слезы. Вспоминая дорогую Полину Сергеевну, я всегда плачу. От жалости к себе. Ничего не забыто!

      Детская травма, знаете ли… это ведь навсегда.

      Про «Полю» говорю скупо – вроде мне и сейчас тяжело.

      Хотя… Мне и вправду совсем нелегко… Вспоминать…

      Но выстрел попал в цель – ей, кажется, меня жалко. Чуть кривятся узкие губы и дрогнули тонкие, нависшие, «черепашьи» веки.

      – Да… Полю жалко!.. Поля была… замечательной! Как же вам повезло!..

      Я чуть не вскрикиваю. Но, разумеется, сдерживаю крик души и боли, обиды, невыносимо горького детского одиночества. Думаю, старческое одиночество ничуть не страшнее детского! Наверное, второе даже еще хуже и злей. И страшнее.

      Я моргаю, стряхивая набежавшую слезу, и часто киваю:

      – Да-да! Мама… была замечательной!

      Как же мне трудно произнести это слово! Потом она хмурится:

      – Ну… А что… вы… сюда? В смысле – в столицу?

      Я простодушна и очень честна:

      – Развелась, деток нет, бог не дал… Работы в нашей дырище тоже. Хозяйство одной мне не нужно, ну, вот я и…

      Она недовольно крутит головой:

      – А вы думаете, что здесь – синекура?

      Я вжимаю испуганно голову и развожу руками:

      – Нет… Я не знаю…

      – А вот я знаю! – жестко бросает она и – хлоп СКАЧАТЬ