Земля и воля. Собрание сочинений. Том 15. Николай Максимович Ольков

Чтение книги онлайн.

      – Говори время.

      – Пятнадцатого марта приезжайте. Только не перепутай, Молдахмет, пятнадцатого марта по советскому календарю. Ахмадья, зови ребят чай пить, и спать будем ложиться.

      Пока молодежь пила чай, старшие говорили о жизни, потом Мирон принес тулупы и раскинул их на полу: не первый раз ночевали эти гости, и их привычки он хорошо знал. Когда сам лег на диванчик в кабинете, напольные часы в зале пробили три раза.

      Утром, проводив гостей, Мирон запряг Вороного поскакал в Красноярку. Тамошних мужиков хорошо знал, но сразу решил, что о своем исходе из села в тайгу ни слова, просто много оказалось лишних семян пшеницы у крепких мужиков. Он, Мирон Демьянович, урвал все поступление нового сорта, мужики бы и рады взять, да не ведают, куда со старыми семенами деваться. И про то, что красноярские крестьяне минувшей осенью по укоренившейся привычке ждали дозревания семенных участков, и просчитались, нежданно ударил ливень, как будто специально накрыл село и окрестности, он тоже знал. Пшеницу вбило в землю, зерно набухло, и даже сухая осень уже не могла сделать из них семена. Старики поговаривали, что есть за кем-то грех, вот бог и наказал, только и признайся виноватый – ничего уже не исправить. Скуповатые красноярские мужики, выходцы брянские и воронежские, искали поначалу семена на обмен, но никто не клюнул. Что сейчас думают – тоже неведомо, только разговор будет не простой. Единственный туз козырный в руках у Мирона – оптом тысяча пудов по цене фуражного зерна.

      Подъехал к дому давнего знакомого Артема Зноенко, справный мужик, много работников держит, сеет не меньше четырехсот десятин, скотом торгует, с цыганами не брезгует общаться, те у него краденых коней на передержку ставят. Он для своих авторитет, на него будут ориентироваться те, кто помельче. Мирон постучал в ворота кнутовищем, угрюмый Артем звякнул щеколдой калитки:

      – Чего зубишь, калитка, чай, не заперта, белый день на дворе. Здорово, Мирон.

      – Здравствуй и ты, Артем. Поговорить надо.

      – Лошадь заводить в ограду или тут постоит?

      – Постоит, я ему торбу с овсом повешаю, пущай наслаждатся.

      – Пошли. В дом или в избушке покалякаем?

      Зашли в избушку. Прохладно. Артем кинул три полешка, поджег берестечко, живым запахло.

      – Как живешь, старый друг? Хвались.

      Артем улыбнулся:

      – Живу и все живут, только год нынче не наш. Ты же помнишь, как нас подкупила погодка.

      – Помню и знаю, что ты все возможности испробовал. Не вышло?

      Артем выматерился:

      – Последнюю рубаху предлагали снять за семенной материал, это я в Богандинской волости сторговывался. Палачи, а не люди.

      Мирон все прислушивался, где бы ему удачней влезть в разговор со своей пшеницей.

      – А весной вовсе не докупишься, – кивнул он. – Только, Артем, хочу тебе предложить выручку. Я надыбал пшеницу нового сорта, и все, что выделено уезду, уже оплатил, СКАЧАТЬ