По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа. Александр Матяш

Чтение книги онлайн.

Проекция (от лат. projectio – бросание вперед) – механизм овнешнения внутреннего содержания сознания, с помощью которого оно создает весь окружающий мир, с аутопроекцией «я» или «эго» или ахамкары в его центре. Механизм проекции лежит в основе вращения колеса сансары, и в этом смысле самая базовая, изначальная проекция – это проекция существования «вовне», снаружи некоего внешнего и независимого по отношению к нам материального мира. В более узком и ограниченном смысле проекция – одна из разновидностей невротических защитных механизмов, позволяющих эго достигать своей базовой цели – оставаться «безупречным» в любых обстоятельствах, осуществляемой за счет такого искажения реальности своего «хозяина», в котором нежелательные психические содержания (мотивы, образ мыслей, поведение и прочее) приписываются его «хозяином» всему остальному миру. В этом смысле понятие проекция было создано и раскрыто впервые З. Фрейдом в рамках классического психоанализа.

Перевёртыш – подмена смысла в самом широком смысле слова. Это может быть и подмена чувств, ощущений, переживаний, оценок, понятий и даже направлений развития. Важная особенность перевертыша, отличающая его от других подмен – сохранение внешней формы вкупе с декларациями и самоуверениями в том, что и по существу ничего не изменилось. Часто используется в магии, бытовых манипуляциях, а также в технологиях управления массами, вплоть до государственных идеологий. Так перевертыш веры – фанатизм, перевертыш мышления в понятиях – догматическое схематизирование, перевертыш реальности – иллюзия и т. д. Перевертыши могут носить как коллективную, так и индивидуальную природу. Очень редко, в исключительных случаях и только выдающимися мастерами (напр. чань) в целом негативный и разрушительный механизм перевертыша мог использоваться в благих целях – например, для избавления ученика от базовых установок и иллюзий, мешающих ему развиваться в нужном направлении.

Начало этому взгляду было положено довольно давно – по некоторым данным, еще во II в. н. э. Считается, что первым, кто переложил ответственность за соблазнение Адама и Евы со змея на Сатану, был Юстин мученик (род. ок. 100г. н. э.). Он для начала просто отождествил Сатану со змеем, соответственно и проклятие Господа было у него наложено одно на двоих. «Или под львом, рыкающим на Него, Бог разумел диавола, который Моисеем назван змием, у Иова и Захарии диаволом, а Иисус назвал его сатаною, показывая, что это имя составлено и дано ему от дела совершенного им, ибо «сата» на языке иудеев и Сириян значит отступник, а «нас» есть имя, которое в переводе значит змий; из обоих слов составляется одно имя: сатанас.» (Диалог с Трифоном иудеем гл.103). Согласно Г. А. Келли, (Генри А. Келли. Сатана. Биография. Изд. Весь мир, 2011 г.) «другие греческие апологеты – а именно Феофил, ставший епископом Антиохии позже, во II веке, и ученик Юстина Татиан – разделяли убеждение Юстина в том, что Сатана впервые сбился с пути, искусив Адама и Еву. Далее идею ответственности Дьявола за склонение Адама и Евы ко греху развивают последовательно Тертуллиан, Ириней Лионский, затем Св. Киприан, епископ Карфагена. И наконец, в IVв н. э. этот взгляд на природу источника первородного падения нашел свое окончательное воплощение в псевдоэпиграфическом тексте «Жизнь Адама и Евы», краткий пересказ которого можно найти не только у св. Иннокентия, но и у любого из отцов церкви, когда-либо высказывавшегося по поводу эдемской истории. Подводя итог этому процессу идентификации змея с Сатаной, можно заметить, что во-первых, такое отождествление змея с Сатаной было очень удобным для церкви, и именно поэтому «…связь Сатаны с Эдемским Змеем-искусителем Евы или даже идентификация этих двух персонажей станет доминирующей тенденцией и фактически одним из пунктов христианской веры» (стр191). А во-вторых, оно было удобным прежде всего именно тем, что позволяло отвергать и вытеснять хтоническую часть мифа, тем самым препятствуя его (мифа) алхимической трансформации. И разумеется, автор ни в коем случае не разделяет мнение Г. А. Келли о том, что процесс слияния фигур змея и Сатаны был всего лишь плодом безудержной и главное, безответственной фантазии ранних Отцов церкви. У этого культурологического феномена, действительно сыгравшего важнейшую роль в истории развития христианской идеологии, имелись гораздо более глубокие и духовно объективные причины.

Хтоническое, хтонический (от греч. Χθών – земной, подземный) – 1) в исходном греческом употреблении понятие «Xтонические боги» прилагалось к Деметре, Персефоне, Плутону, Гермесу и некоторым другим богам подземного мира; 2) в современной научной лексике термин используется применительно к разным религиям для обозначения особой, связанной с подземным миром категории мифологических существ и сил; в научных реконструкциях архаических картин мира понятие хтонический маркирует нижний ярус мироздания. Выделение хтонического и противопоставление его небесному, солярному, относится к древнейшим общечеловеческим формам миропознания. 3) в глубинной психологии хтоническими называются досознательные психические силы, предшествующие появлению современного самосознания, и поэтому лишенные какого-либо налета позднейшей морали и нравственности. С помощью суперэговых фильтров хтонические силы продолжают оставаться в бессознательном, вытесненном состоянии. Однако, даже несмотря на это (а может быть, и благодаря этому), хтонические силы нашей души продолжают обладать огромной властью над человеческой психикой. По этой причине этот слой психики рассматривался в алхимии как nigredo, первоматерия, которую алхимик должен найти в себе (что совсем непросто сделать из-за имеющегося конфликта с более поздними психическими уровнями), для того, чтобы, подвергнув ее трансмутации, получить искомый философский камень. Вот почему К.Г.Юнг писал: «Проблема хтонического духа стала занимать меня с тех пор, как я соприкоснулся с духовным миром средневековой алхимии.» (К.Г.Юнг, «Воспоминания, Сновидения, Размышления»)