Разве бывают такие груши? Рассказы. Ирина Борисова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ align="center">

      Закрытие темы

      В жизни нет совершенства, а только чуть-чуть хорошего, чуть-чуть плохого и много непонятно чего, происходящего непонятно зачем. Мы едем «закрывать дачу», отправлять ежегодный ритуал, изобретенный когда-то моими родителями, со снятием штор и залеплением окон газетами, забиванием фундамента рубероидом и укатыванием бочек в сарай. Мы с Гришей несемся на машине по пустой дороге сквозь красивые желто-золотые леса, кусая по очереди шоколадку, жмурясь от солнца, вздыхая, что так и не выбрались за грибами, хотя Гриша купил сапоги и корзину, и даже не погуляли по лесу, все некогда, ничего не остается, как утешаться мыслью, что мимолетная красота не отличается от длящейся, по крайней мере, не успевает надоесть.

      Бабушка, главный идеолог дачи и жрец всех ее ритуалов, на сей раз дома, этим летом после болезни она переехала к нам, она написала нам список того, что надо на даче сделать, представляющий, скорее, сочинение с витиеватыми отступлениями о повадках мышей и их способностью забираться в шкаф и сервант, если последние должным образом не закрыть, разобрать ее каракули трудно, и, запрятав список поглубже, я думаю, что успею его прочитать и потом.

      Дача – кристалл, в котором когда-то, как два клинка, пересеклись, высекая искры, два мировоззрения, родителей и наше. Их время внушило им слово «надо», железную убежденность, что они правы, и что все другие тоже должны. Наше время научило нас задавать вопросы, рефлексировать, бунтовать, хотя вербально и безрезультатно, а потом мучиться сомнениями и нести вину.

      Дача – как горизонт, которого никогда не достигнешь, с самого начала считалось, что это будет место, где всем когда-нибудь, когда она построится, будет хорошо, но грань между завершением ее строительства и началом ремонтов фундамента оказалась размытой, вместо чаепития на веранде и чтением книг в гамаке, ассоциирующихся у меня когда-то с понятием дачи, я, обученная бабушкой, обрывала клубничные усы и иногда умудрялась обрезать вместо петрушки морковную ботву. Я помню, как нас сначала возили туда родители на зеленом 407-м «Москвиче», и Гриша рыл там ямы, а я конопатила стены, потом мы возили туда постаревших родителей на «Москвичах» более поздних моделей, их лица были полны укора за наше недостаточное рвение, и при таянии снега и приближении весны мы испытывали смешанные чувства: с одной стороны, хорошо, что тепло, с другой стороны – скоро опять на дачу.

      Бабушка обрела здесь себя в садоводстве, стала в этом деле экспертом и была счастлива, отец в свое последнее лето перечитывал Фейхтвангера в собственноручно выстроенном доме, наш сын Алеша обрел там друга Ромку, возможность ловить в канавах головастиков и бесконтрольно носиться бог знает в каких далях на велике, мы же с Гришей как-то провисли, на нашу долю досталось, в основном, обеспечение жизнедеятельности живущих летом на даче с Алешей родителей – в магазине СКАЧАТЬ