Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ положение! – даже от этих сочувственных догадок Игорь не мог оборониться, оправдаться, рассказать этим людям по-человечески, как всё случайно и несчастно произошло. Невидимая перегородка ареста уже оторвала его от простого человеческого рассказа.

      А как мама там страдает? А что скажет отец, вернувшись? Но он скажет что-нибудь спокойное.

      Хорошо, что Риттих ушёл, не схватили бы его.

      Перед Думой, и особенно в сквере, была ужасная толчея, почти пробивались, обходили грузовики, мотоциклы. Тут арестованному офицеру совсем не удивлялись, но сам он не мог не видеть толпы.

      И – разве первую толпу в жизни? но никогда не замечал подобного: проступающей жестокости на многих лицах, и не в особый момент их возбуждения, а в этом будничном полувесёлом стоянии в солнечный день подле Таврического. Как будто с известного антропологического, психологического, национального, сословного типа – сдёрнули верхнюю кожицу, и у всех сразу проступила безпощадность.

      И – жутко становилось, будто ты попал не в свой народ и на другую планету, и здесь можно ждать всего.

      В самом дворце была неразберишная толчея ещё горше, и солдат-конвоир совсем растерялся: где тут, какого коменданта искать. Уж арестованный сам расспрашивал и направлял.

      Наконец пробились – не к коменданту, но в переполненную комнату, где люди разного вида стояли и сидели, ожидали, тоже, очевидно, приведенные, ещё со своими конвоирами или уже без них, – а за столом, стеснённая или обстоенная, сидела как бы комиссия, несколько штатских думских, опрашивали и записывали – на каких-то клочках бумаги, которые тут же в безпорядке валялись и падали со стола.

      У этих у всех лица были человеческие, со вниманием, с улыбкой, только усталые.

      Один такой симпатичный спросил Игоря:

      – За что вас арестовали?

      Но теперь сам Игорь не размягчился, так набрался обиды за всю арестную дорогу, и вся обида выдавилась в горло. Сухим тонким голосом он ответил:

      – Наверно за то, что фамилия немецкая. И что стрелял с чердака.

      – А какая именно фамилия?

      – Кривошеин.

      – Позвольте, какая ж это немецкая? – улыбался тот.

      – Такая ж, как стрельба с чердака.

      – Вы не родственник Александра Васильевича?

      – Сын.

      – Бож-же мой!

      Тут же, на клочке, написано было ему, что он прошёл проверку в Государственной Думе и не может быть арестован.

      И уже без конвоира (тот с порога и потерялся) Игорь снова пробивался через людской хаос – наружу.

      Но короткий арест как будто дал ему новое зрение: на множестве лиц он видел эту новорожденную обнажённую жестокость – и не мог перестать видеть её.

      Что-то явилось новое в наш мир.

      193

Исполнительный Комитет в кутерьме. Оборона революции? Финансирование? Включать ли солдат в Совет? – Фракционные расчёты.

      Кто из членов Исполнительного СКАЧАТЬ