Красный сфинкс. Книга вторая. Геннадий Прашкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ выбившийся из-под головы мешок парашюта или сползшее пальто. Любовно поглядывал в лица спящих.

      За дверью пробили часы. Они отсчитали пять звонких ударов.

      5 часов 19 августа. Первые двенадцать часов большой войны».

      Жизнь, конечно, не была столь тщательно организована, как повесть.

      «Дом на Воровского, угол Мерзляковского переулка, где была аптека, разбит, – вспоминала Ольга Грудцова, дочь известного фотографа Наппельбаума. – Дома стали похожи на людей с распоротыми животами. Видны кровати, диваны, картины на стенах… Вернулся из командировки на фронт Николай Николаевич Шпанов… Он – бывший царский офицер – подавлен неразберихой, неорганизованностью…»

      Фантастику Шпанов не оставил и после войны. Герои его нового романа «Ураган» (1961) подавляют водородные и атомные бомбы противника прямо на земле, а если надо, то и в воздухе. В те годы писать о физиках разрешалось весьма скупо, только «как бы», и Шпанову понадобился весь его немалый литературный и политический дар, чтобы хотя бы обрисовать проблему.

      «В предстоящем полете Андрей не видел сложности: самолет приблизится к блиндажу с урановым контейнером, электронное устройство приведет КЧК в готовность выдать поток тауприм. Магнитная бутыль «откупорится» в тот момент, когда радиолуч, посланный с самолета, отразится от уранового заряда контейнера. Добрый джинн – тауприм выскочит из бутылки и превратит злого джинна – уран – в безобидный свинец. Эти операции будут автоматически повторены при прохождении над вторым контейнером, изображающим «водородную бомбу». Заключенная в ее заряде потенциальная энергия взрыва будет локализована. Дейтерий станет инертным гелием. Все это произойдет на шестисоткилометровой трассе полигона в несколько минут…»

      «Просто смешно, – писал Шпанов, – как мало Андрей знает о собственном теле по сравнению с тем, как точно его знание металлического чудовища. – (Речь идет о самолете нового типа, – Г. П.) – Тупорылый, со скошенным лбом, «МАК» некрасив. Едва намеченные, словно недоразвитые, отростки крыльев не внушают доверия. Трудно представить, что на этих тонких, как бритва, плавниках на грани атмосферы может держаться самолет. Глаз летчика, десятилетиями воспитывавшийся на стройности плавных форм, с неудовольствием задерживается на всем угловатом, что торчит из корпуса «МАКа». Профили крыла, элеронов, хвостового оперения кажутся повернутыми задом наперед. Их обрубленные консоли возбуждают сомнение в естественности конструкции, смахивающей на человека со ступнями, повернутыми пальцами назад. Летчик не сразу свыкается с тем, что аэродинамика гиперзвукового полета за пределами плотной атмосферы опрокинула традиционные представления от устойчивости и управляемости. Угловатый подфюзеляжный киль окончательно лишает машину привычной стройности. Куцая стальная лыжа, не подобранная внутрь фюзеляжа, торчит, как хвост доисторического ящера, возвращает мысль в глубину веков. Лыжи, необходимые СКАЧАТЬ