Литература в зеркале медиа. Часть II. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      – Украинский рабочий.

      – Стреляй!

      Тимош выпрямился, разорвал на груди сорочку и стал как железный. Страшной ненавистью и гневом сверкают глаза. Три залпа дали по нему гайдамаки и, видя тщетность убогих выстрелов своих, закричали в смятении: «Падай! Падай!», – и исчезли. Стоит Тимош – украинский рабочий»132.

      Довженко, как ориентированный на литературу в значительно большей степени, нежели все его коллеги по раннему советскому кино, не уставал повторять странные для режиссера рассуждения о необходимости видеть в сценарии «литературный эквивалент самой картины»133. Он сетовал на то, что «лучшие писатели пришли в кино не сразу и сценарным делом долгие годы занимались главным образом сценаристы, не блиставшие особой приверженностью к художественному слову, создавали даже якобы в угоду лаконизму кинематографической специфике особый жанр»134.

      Коллега Довженко – сценарист Е. Габрилович, который чуть моложе его по возрасту и, в особенности, по кинематографическому стажу, в своих мемуарах подтверждал эти наблюдения. Он с иронией высказывался о тех кинематографистах ранней поры, которые «снимали картину не по сценарию, а по наитию да по наличию материала, который попадался им на пути»135. В этих условиях снятое нередко оказывалось такого уровня, что никак не годилось для будущей ленты. «И все, – пишет Габрилович, – начиналось сначала. Писался новый сценарий под снятый материал, делались новые надписи… Это называлось „спасти материал“… Тогда собирали консилиум извне. Это был совет чародеев. Среди них славился В. Б. Шкловский – его рецепты и надписи являлись порой настоящими художественными открытиями, и больная картина обретала новую жизнь»136.