Блог без имени и адреса. Сборник эссе. Вадим Дробинин

Чтение книги онлайн.

      Хочется сидеть в Старбаксе и пить тыквенный латте, которому удается разбудить где-то глубоко в душе веру в сказку, но вместо этого приходится подниматься в шесть утра, механически варить кашу из каких-то неимоверно полезных злаков, проверять почту и ехать на учебу, продираясь сквозь вязкий кисель московской биомассы. Впрочем, сырая и почти зимняя тишина отчасти разгоняется теплым джазом в наушниках, а приближение вечера добавляет энергии.

      Вход в Mendeleev скрыт за бархатной занавеской обычной забегаловки. С одной стороны узкие столики и уставшие клерки, которые покупают лапшу по цене чашечки кофе, а с другой – низкие каменные своды, электронная музыка, подсветка цвета абсента и сама «Зеленая фея» в карте. За соседним столиком обсуждают влияние Ионеско на французскую литературу, а девушка у микрофона, конечно, не Билли Холидей, но тоже весьма убедительна.

      Порой кажется, что эти реальности вокруг нас создают непростые люди с довольно туманными целями. В городе строят бизнес-центры, вокруг которых со временем разрастаются ярмарки фермерской еды и экологически чистых продуктов, самокаты вытесняют машины, вместо шаурмы начинают продавать шаверму, но со сменой картинки в калейдоскопе все снова становится на свои места. Спасает, пожалуй, только пожар сердца. И дело вовсе не в Маяковском.

      Я иду с юго-запада на северо-восток от Тверской улицы к Большой Дмитровке. Здесь Москва реальная переплетается с Москвой литературной: отделение банка ВТБ в начале Камергерского переулка на глазах превращается в кабаре, какой-то театр снова становится домом, в котором до самой смерти снимал комнату Живаго, а переводчика Фауста от обеда с автором «Тихого Дона» отделяет лестничный пролет и каких-то полвека.

      Если пройти чуть дальше, то можно окончательно вырваться из суетливого потока иностранных туристов и оказаться в самом центре столицы: там, где мирно уживаются пивбар «Камчатка» и кафе «Vogue», старейший книжный магазин опирается на современные забегаловки, а у города не получается алчно пожирать мое время (что значит – и меня самого).

      Кругом золотисто-алое сияние октября, ранние заморозки и листва, которая осыпается с сутулящихся деревьев как порванное в клочья письмо от кого-то, оставшегося далеко в прошлом. Воздух пахнет плохо освещенными тротуарами, мокрыми зонтами и зябко вздернутыми плечами, а от бьющего кинжалом под лопатки ветра болит не в костях, а где-то гораздо глубже. Может быть, в душе?

      У прохожих вокруг понурые лица, глаза из одних белков и холодные руки, но это не мешает нам есть пончики в Krispy Kreme, цитировать Маяковского и просто радоваться неожиданно совпавшим окнам в расписании: жить, не думая о жизни.

      «Октябрь – месяц грусти и простуд». Да, Иосиф Александрович, про простуды вы верно подметили, но вот в остальном мне пока что везет.

      Медленно СКАЧАТЬ