Кумиры. Беседы с замечательными людьми. Марина Характерова

Чтение книги онлайн.

      – Да. Я был третьим в их компании. Одиннадцать лет мне посчастливилось быть с ними рядом.

      – Рассказывают, Папанов молодежь не очень жаловал…

      – А меня любил. За то, что видел во мне работягу. Он частенько брал меня с собой на концерты за компанию подработать. В последние годы он был, что называется, «в завязке», поэтому вся нагрузка по этой части легла на меня. В воинской части, где проходил один из его последних концертов, в открытую пить было нельзя, по этому коньяк подавали в чайных чашках. Ну, я и постарался. Как говорится, за себя и за Анатолия Дмитриевича. Вечером оказалось, что я потерял где-то билеты. Думал, Папанов меня убьет. Нет, ничего. Обошлось. Даже наоборот, он понял мое состояние и очень бережно ко мне отнесся. После смерти Папанова и Миронова театр Плучека для меня закончился, ведь почти весь репертуар театра строился на них. У меня началась сильнейшая депрессия. Сдавало сердце: было прединфарктное состояние. Я чуть ли не терял сознание прямо на сцене. Это был довольно тяжелый период. Безысходность, тяжесть. В общем, я попал на два месяца в больницу. Чуть не умер. Вернули к жизни меня врачи и письма зрителей. Они просили продолжить дело Миронова. Потом вышла статья, где было сказано, что не за горами то время, когда Васильев войдет в обойму выдающихся артистов театра Сатиры. Все это меня поддержало. Каким-то образом мне удалось вылезти из этого состояния.

      – Не секрет, театр Сатиры переживает не лучшие времена. Начался ли новый этап в жизни коллектива с приходом нового художественного руководителя театра? Появилось ли ощущение стабильности, уверенности в завтрашнем дне?

      – Сейчас это – другой театр. Ширвиндту досталось трудное наследство: большая труппа, к тому же много уже немолодых актеров. Но, на мой взгляд, он делает абсолютно правильные шаги. Спектаклем «Андрюша» о Миронове он дал ответ Егоровой на ее книгу. Идет постоянная работа с репертуаром. Выходят новые спектакли, в которых заняты и старики, и молодежь. И, наверное, самое главное – Ширвиндт вернул в театр комедию. Так что театр Сатиры не превратился ни в балаган, ни в эстрадную площадку, как это предрекали некоторые доброхоты.

      – Изменилось ли что-то лично для вас? Ведь, судя по всему, вы ходили в любимчиках прежнего руководства.

      – Грех жаловаться, в театре у меня сложилась счастливая судьба: как только меня приняли, сразу дали шесть главных ролей. Работы всегда было много. Но моя судьба совсем не такая простая, как может показаться на первый взгляд. Не могу сказать, что постоянно ходил в любимчиках. Конечно, Плучек доверял мне. Видимо, ему импонировало то, что я никогда не участвовал в интригах, мог сказать правду о спектакле на худсовете. Но были у нас и моменты охлаждения. Тогда возникало ощущение ненужности, невостребованности. Несколько раз меня пытались, как сейчас говорят, свалить. Не получилось. Не знаю, чем это объяснить, но в самые катастрофические моменты жизни ко мне всегда протягивается рука. СКАЧАТЬ