Забывший имя Луны. Екатерина Мурашова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за Любашу. Действительно старый товарищ, сослуживец? Но тогда зачем он сюда пришел? Или, может быть, я все усложняю, и в их отношениях и не должно быть ничего… этакого? Может быть, я просто безнадежно устарела или, наоборот, безнадежно «молода душой»? Два одиноких, немолодых уже человека (Вадим старше Любаши лет на семь), бывшие сослуживцы, прекрасно понимают друг друга, имеют общие воспоминания, связаны взаимным уважением и симпатией… Что еще надо для полноценной семейной жизни, когда все костры уже отгорели и остались лишь вонючие угли, да тоненькая струйка дыма сомнительного происхождения…

      Нет, сегодня меня определенно тянет на что-то слюнявое, застенчиво выползающее из-под пестрой обложки дамского романа! К чему бы это?

      Иногда Вадим обращался ко мне, пытался втянуть меня в разговор. Я уворачивалась как могла (от разговоров «об умном» меня тошнило уже много лет), но тут почему-то, словно восприняв неслышную для меня команду, подключались Ирка с Ленкой и даже Демократ с Володей.

      – Анджа у нас нынче историк и педагог, – ворковала Ленка. – А еще у нее университетское биологическое образование, и психологией она очень серьезно интересуется. Поэтому видит мир, не как мы, грешные, в единой плоскости, в разрезе, а так сказать, во временном объеме. Ее так интересно слушать!

      – Вы знаете, я совершенно согласен с супругой, – солидно вступал Демократ. – Иногда знание исторических параллелей действительно дает очень много для понимания событий сегодняшнего момента…

      – Вы знаете, Анжелика Андреевна… то есть, Анджа, – напрягался в комплименте вежливый Вадим, видимо сторожась филологически диковинного сокращения моего имени. – А ведь даже в вашей внешности есть что-то такое из древнерусской истории…

      Опоздал, бедняга! Еще с отрочества я знала, что в чертах моей физиономии действительно есть нечто, совпадающее с канонами византийской и древнерусской иконописи – широкий лоб, чересчур высокие скулы, слишком длинный нос, округлые глаза, тяжелый, словно обвиняющий взгляд… Впервые это сходство заметила какая-то немка в древнерусских залах Русского Музея. Где-то на излете детства я очень любила одна ходить в Русский Музей. К живописи в целом я всегда была равнодушна, но три картины – «Заросший пруд», «Московский дворик» и особенно «Лунная ночь в Петербурге» просто приковывали меня к себе. Я могла часами стоять перед ними, практически переселяясь в их неспешное, светло печальное пространство, и даже иногда плакала от бессилия и злости, не умея объяснить для себя (или кого-нибудь другого) секрет их колдовской притягательности.

      Древнерусскую иконопись я не любила и даже боялась. Все эти темнеющие или, наоборот, сверкающие серебром и позолотой лики казались мне совершенно неуместными в светлых залах музея. Этого же мнения – иконы должны находиться в церкви – я придерживаюсь и сейчас. Поэтому залы с иконами я всегда пробегала с большой скоростью. Но как-то раз задержалась, чтобы прочитать табличку, любопытствуя, СКАЧАТЬ