Из записной книжки отставного приказчика Касьяна Яманова. Николай Лейкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ присутствующих. Тут были: отставной генерал, тощий как моща, два лысые старика в очках, как впоследствии я узнал, один учитель латинского языка, а другой – греческого, пять-шесть старух с утиными носами, юнкер – племянник генеральши, отставной частный пристав и еще какой-то сотрудник «Московских Ведомостей», который, объявив мне об этом, тотчас же сел на диван, задремал и начал бредить, произнося слово «нигилист». Сеанс прошел благополучно. Стол вертели три раза, а остальное время беседовали с духами, вопрошали, но просьбе гостей, разных Иродов, Наполеонов, Соломонов и передавали от них ответы, я – письменно, а француз Мутон – изустно. Сеанс кончился за полночь и только потому, что, утомившись, я внутренне ругнул всех присутствующих и, сам не знаю как, вместо ответа духов написал на бумаге такое пакостное слово, которое никто не решился прочесть вслух. Впрочем, все обошлось благополучно.

      1 августа

      Вот уже месяц, как не писал я своего дневника. Да и о чем писать, коли вся жизнь заключается в четырех словах: пил, ел, спал и скучал. Каюсь, что пил более, нежели ел и спал, за что и получил от генеральши два официальные, предостережения (собственные слова ее превосходительства) с секретным предупреждением, что в случае моей неисправности она тотчас же даст мне третье предостережение со снятием с меня сапогов и с приостановкою выпуска меня со двора в течение двух месяцев. Как ни оправдывался я, как ни выставлял на вид, что вот уже в течение месяца несу на себе наказание запрещения розничной покупки водки через прислугу, а обязан довольствоваться четвертной бутылью в неделю, да и то пополам с французом, вследствие чего терплю явный ущерб в исполнении моих обязанностей в качестве медиума, – ничего не помогло, и она обещала привести свою угрозу в исполнение.

      3 августа

      С табачницей у меня все счеты покончены, но сегодня она прислала мне с щапинским кондуктором слезное письмо. Вот оно:

      «Милый друг, Касьян Иваныч!

      Забудьте все прошлое и будьте по-прежнему моим предметом. Ах, какая я была дура, что променяла вас на военного писаря. Я его считала за благородного жениха, но он оказался коварный интриган и за питием чая стянул у маменьки две серебряные ложки. Верьте, что я вас не променяю теперь ни на чиновника, ни на офицера. Плюньте мне тогда в глаза, и ежели будете согласны на это, то приходите сегодня вечером в Строганов сад. Лети, письмо, к тому, кто мил сердцу моему. Если же другу неприятно, то лети письмо обратно. Пришлите ответ, согласны или нет».

      Письма я не принял и на обороте написал сицевое: «Нам подержанного платья не требуется».

      15 августа

      Генеральшина горничная Марья Дементьевна в благородстве оказывается много чище табачницы. Сегодня она стирала генеральшины манишки и так чувствительно пела «Гусар, на саблю опираясь», что я заслушался. Также и по-французски говорит. Сегодня вечером звал ее в молодцовский клуб, но она отказалась. СКАЧАТЬ