Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли. Виктор Кротов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Висела повсюду «наглядная агитация», воспевающая советский строй. Но всё это было привычно до незаметности – по обычной городской жизни, по стараниям радио и телевидения.

      Реально ощущалась муштра: хождение строем в столовую и на прогулку, линейки с рапортами, «мёртвый час», настойчивое соблюдение распорядка дня. Но ничего специально идеологического в этом не было. Впрочем, и дисциплина была нам хорошо знакома по школе.

      Пионерский салют, «Будь готов! – Всегда готов!» (да ещё «к борьбе за дело партии») – это происходило лишь тогда, когда полагалось на официальной церемонии. Ни ума, ни сердца всё это не затрагивало, шло по касательной.

      По-моему, и взрослые не испытывали особых внутренних переживаний, связанных с идеологией. Тоже – просто делали, что полагалось. А иногда, если удавалось, и манкировали, как могли. Другое дело, что у них была определённая бумажная отчётность, а иногда случались комиссии, бдительность которых могла обернуться неприятностями. Впрочем, и времена уже были не сталинские.

      Советский образ жизни был привычным, не более того. Зомбирование, даже если власти и мечтали о нём, буксовало. Хотя скрытое воздействие на сознание было, конечно, серьёзным.

      Своими руками

      К чему приохотили меня родители – так это к удовольствию мастерить. С раннего детства я видел, как они вырезают, клеят, рисуют, используя всевозможные материалы, а наряду с шаблонами – собственную фантазию. До того, как начал сам заниматься выпиливанием из фанеры, я сидел рядом с выпиливающим отцом и старательно сдувал опилки из-под пилки лобзика, чтобы они не закрывали намеченную карандашную линию. По одобрительной реакции отца было ясно, что без моей помощи ему было бы неизмеримо труднее и дольше работать (кто не знает, открою тайну, до которой я дорос позднее: самому сдуть опилки с фанеры легче, чем ждать, пока это сделает другой). Запах столярного клея, разогреваемого в двух вставленных друг в друга консервных банках (большая с водой, чтобы клей не подгорал) был для меня по-родному привычным. Легко мог отличить трёхмиллиметровую фанеру от четырёхмиллиметровой. И уж никак не перепутал бы папиросную бумагу с гофрированной.

      Главное даже не в том, что меня научили что-то делать. Родители заразили меня расположенностью к обучению. У бабушки я научился вышивать – и стебельчатым швом, и болгарским крестиком. Мне даже подарили собственные пяльцы, и я долго, подбирая оттенки мулине, вышивал по трафарету эффектного петуха. Петух, правда, остался эффектным только наполовину: то ли очередных цветов не нашлось, то ли энтузиазм иссяк. На уроке рукоделия в школе (ещё в тридцать пятой) научился делать настенные кармашки-лапотки из картона, обтянутого атласными ленточками. Мне так нравилось, как они по-разному отсвечивают, образуя шахматный рисунок, что я делал эти лапотки и дарил родственникам ещё долгое время.

      Как-то СКАЧАТЬ