Тонкая рябина. Новеллы. Светлана Михайловна Сервилина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ежитые мной и вырвавшиеся наружу. Я бесконечно благодарна за помощь и поддержку мужу, дочери, маме и моим подругам.

      По жизни с любовью

      Посвящаю маме…

      Я решил пройти по жизни с любовью.

      Ненависть – слишком тяжкое бремя.

Мартин Лютер Кинг

      Лето 1979

      Автобус притормозил, открылись гармошечные двери, и на одинокое шоссе выпорхнула симпатичная девушка, с любопытством оглядываясь по сторонам. Резиновые края дверей вновь плотно сомкнулись, громко чмокнувшись друг об друга, а пассажирка прощально и благодарно махнула рукой водителю. Чихнул старый двигатель, автобус уехал, оставив за собой пыльный шлейф.

      – Вот моя деревня, – прошептала девушка и двинулась в сторону села, время от времени, меняя поклажу в руках. Спортивная сумка была тяжелой, а модный пакет с фотографией картины «Джоконда» был почти пустой. Хозяйка очень дорожила им и боялась порвать или поцарапать. Она усмехнулась своим воспоминаниям, с каким трудом она уговорила своего однокурсника – студента из Йемена продать этот заграничный атрибут! Новые джинсы французской фирмы «Маше» обтягивали стройные ноги, и завершал модный «прикид» юной особы – яркая футболка с вышитой надписью «US ARMY».

      «Красивая», – подумал молодой тракторист, высунувшись по пояс из кабинки, толи про футболку, толи про барышню. Желто-зеленые крыши крайних домов села были уже рядом, когда девушка, предвкушая скорую встречу с родными, прибавила шаг.

      «Интересно, что это за лишай такой растет даже на шифере? – мелькнула мысль. Вдруг она остановилась, резко повернулась направо и, перекинув тяжелую сумку через плечо, пошла в сторону кладбища.

      – Не буду изменять традиции, – решила она.

      С трудом открутив толстую ржавую проволоку от столба, она открыла дощатую дверь деревенского погоста и пошла знакомой тропинкой между бугорков потрескавшейся земли с деревянными и железными крестами к знакомой могиле в самом углу кладбища.

      – Здравствуй, папа, – тихо проговорила она и поцеловала выцветшую фотографию в центре скромного памятника.

      Он ей всегда улыбался, ее молодой нестареющий отец с пышным чубом волнистых русых волос, в спортивной тенниске, к рукаву которой прижимался кусочек ткани с рисунком из фиалок. Она знала, что это кусочек ее платьица. Лет десять назад она рассмотрела цветочки на краю фотографии и спросила у бабушки:

      – Что это?

      Оказалось, что делали портрет на памятник из семейной фотографии, вот и увековечился кусочек детской фланельки на этом скорбном месте. Но Светочке это было почему-то приятно, что именно ее платьице всегда с папой, а, значит, и она, его единственная дочка, рядом с ним…

      Лето 1962

      Катерина ловко закатала сатиновое платье, обнажив загорелые ноги, опустила ведро с водой на следующую ступеньку и принялась мыть крыльцо. Ей нравилось, когда доски становились желтыми от металлической терки, пахли деревом и хозяйственным мылом, поэтому драила сильно, с «комсомольским задором», как она сама любила говорить. Сильные руки обхватили сзади ее за талию.

      – Мишка, ты меня напугал, проказник! – она шутливо показала ему кулак.

      Муж схватил в охапку молодую женщину и поцеловал.

      – Котенок, я так соскучился!

      Катерина обняла его за шею, подушечками пальцев, сморщенных от воды, погладила щеку:

      – Я тоже, родной, очень-очень… Ты уже с работы? Хочешь есть?

      Михаил поцеловал ее пальцы и поправил выбившуюся из-под платка прядку темных волос.

      – С работы, – он оттянул расстегнутый ворот рубашки и подул вовнутрь, – жара сегодня какая!

      – Ага, – хмыкнула Катерина.

      – А давай сбегаем на речку и искупаемся? Заодно, аппетит нагуляем, а? – он с надеждой посмотрел на молодую жену.

      – Давай! Только я домою ступеньки, а ты пока мать предупреди. Она там, в огороде со Светочкой.

      Муж пошел по двору, крича по дороге на разные лады:

      – Маааама!

      Оттуда, из-за деревьев, донеслось в ответ:

      – Мишка, ты че, сказывся? Орешь, как оглашенный!

      Катерина счастливо засмеялась. Она обожала своего мужа – веселого, озорного, ласкового. Даже не видя их встречу, знала, что он сейчас подхватит мать, закружит ее, она любовно шлепнет ему подзатыльник, вытрет о фартук «белый налив» и сунет любимому сыночку. Катя любила свекровь и восхищалась ее житейской мудростью. Мария Ивановна умело вела хозяйство, воспитывала детей и внуков по уставу Домостроя, СКАЧАТЬ