Рожденная в гареме. Любовь, мечты… и неприкрытая правда. Фатима Мернисси

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ наружу. Все окна открывались во двор. На улицу не выходило ни одно.

      Раз в год весной мы отправлялись на нзаху, то есть пикник на ферме моего дяди в Уэд-Фесе, в десяти километрах от города. Важные взрослые ехали на легковых машинах, а детей, разведенных теть и прочих родственников сажали в два больших грузовика, специально арендованных на этот случай. Тетя Хабиба и Хама всегда брали с собой бубны и по пути поднимали такой шум, что шофер сходил с ума. «Если вы не прекратите, – кричал он, – я съеду с дороги и выброшу всех вас в долине». Но его угрозы никогда ничем не кончались, потому что его голос тонул в звуках бубнов и хлопков в ладоши.

      В день пикника все просыпались на рассвете, и во дворе начиналась суета, как будто все собирались на религиозный праздник. Одни занимались едой, другие – напитками, третьи сворачивали в тюки ковры и покрывала. Хама и мама брали на себя качели. «Разве можно ехать на пикник без качелей?» – всегда спорили они, когда отец предлагал им забыть о них хоть раз, потому что очень хлопотно было вешать их на деревья. «Кроме того, – прибавлял он, чтобы подразнить маму, – качели хороши для детей, но, когда на них садятся толстые тети, бедным деревьям несдобровать». Папа ждал, чтобы мама рассердилась, а она просто продолжала паковать качели и веревки, на которых они привязывались, ни разу не бросив на него взгляда. Хама громко распевала: «Если мужчины не могут привязать качели, это сделают женщины, тра-ла-ла-ла» – на высокий мотив нашего государственного гимна «Магрибуна вататуна» («Наша родина Марокко»)[11]. Тем временем мы с Самиром лихорадочно искали наши сандалии, потому что дождаться помощи от матерей было невозможно: они были слишком заняты собственными делами. Лалла Мани считала стаканы и тарелки, «чтобы посмотреть, сколько разобьется к концу дня, и оценить ущерб». Она вполне могла бы обойтись и без пикника, часто говорила она, тем более что с точки зрения традиций этот обычай сомнителен. «В хадисах[12] об этом ничего нет, – говорила она. – Может быть, в судный день это даже будет считаться грехом».

      Мы приезжали на ферму в середине утра с дюжинами ковров, легкими диванами и ханунами[13]. Развернув ковры, разжигали угли и начинали жарить шиш-кебаб. Чайники подпевали птицам. Потом, после еды, некоторые женщины разбредались по лесу и лугам, собирали цветы, травы и другие растения, чтобы использовать для косметических процедур. Другие по очереди качались на качелях. Только после заката мы отправлялись домой, и ворота закрывались за нами. И целые дни после этого мама пребывала в ужасном настроении. «Когда целый день проводишь среди деревьев, – говорила она, – невыносимо сидеть в четырех стенах».

      В наш дом можно было попасть только через главные ворота, которые охранял привратник Ахмед. Но выйти можно было другим путем, если воспользоваться террасой на уровне крыши. Можно было спрыгнуть с нее на соседскую крышу, а потом выйти на улицу через их дверь. Официально ключ от террасы хранила лалла Мани, и Ахмед выключал СКАЧАТЬ