Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев. Дебора Макдональд
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - Дебора Макдональд страница 44

СКАЧАТЬ Мура оказалась замешанной в интриги на Украине, никогда не было нигде описано – по крайней мере, в такой форме, которая дошла бы до нас. Но причины задействовать ее в них были достаточно ясны, как и ее роль – не в качестве диверсантки, а в качестве сборщика информации[216]. Она была не только близка с Локартом, пользовалась его абсолютным доверием и жаждала его одобрения, но и имела некоторый опыт шпионской работы – хотя и небольшой, домашний; и она знала людей, работавших в британской разведке, в число которых входил Джордж Хилл. Если кто-то и мог обеспечить ей место в ЧК – что было необходимо, чтобы получить требуемое право на передвижения, – то это был он.

      Чекисты еще не использовали свою недавно созданную организацию в полную силу; им крайне не хватало людей, и поэтому они не подвергали новобранцев особенно тщательному изучению. Сидней Рейли в конечном счете сумел получить должность. Также в ЧК были люди, особенно заинтересованные в том, чтобы подорвать позиции Германии в России и на Украине, и уже предпринимали шаги к тому, чтобы обострить ситуацию. Вокруг латышского чекиста Мартина Лациса и украинца Якова Блюмкина образовалась контрразведывательная группа с целью проникновения в посольство Германии в Москве в сотрудничестве с Джорджем Хиллом[217].

      В такой обстановке было легко внедрить в ЧК своего агента.

      Важно, что Мура была украинкой. Она происходила из известной помещичьей семьи и в детстве воспитывалась представителями того класса, который теперь правил страной. Если было нужно, чтобы шпион проник в сердце гетманской власти, то можно было долго искать, прежде чем нашелся бы кандидат лучше Муры Игнатьевны фон Бенкендорф. Немногие могли сравниться с ней в убеждающем обаянии, и никто не был храбрее ее.

      Приблизительно в это же время Локарт в частной беседе выразил обеспокоенность тем, что ЧК могла получить копию шифра, которым он пользовался для зашифровки своих сообщений в Лондон[218]. Много лет спустя говорили, что его достала Мура в рамках некой неопределенной договоренности с ЧК[219].

      Волки всё бежали, но на этот раз она бежала вместе с ними – и при этом преследовала их с собаками. В ней было нечто, что откликалось на зов игры, – интрига, опасность, знание того, чего не знают другие, – и это не покинет ее на протяжении всей жизни.

      В июне началась серьезная игра[220]. Мура поехала из Петрограда в Киев. Такое путешествие она совершала последний раз, когда приезжала погостить в родовое поместье Закревских. Казалось, что это было давно – совершенно другой мир, другая женщина. Ехать на поезде пришлось больше двух дней. Если бы у нее не было официального разрешения от большевиков на российской стороне границы и поручения к лидерам гетманата на украинской стороне, то на пересечение границы ушло бы гораздо больше времени – и масса опасных ухищрений.

      Знакомое унылое однообразие украинской степи СКАЧАТЬ

<p>216</p>

В своих мемуарах Локарт не упоминает о том, что Мура занималась каким-либо шпионажем. Однако, по-видимому, он писал об этом в своем первоначальном черновике (который, очевидно, несохранился). Мы не знаем, что он написал, но знаем, что Мура, которая имела право наложить вето на текст, настояла, чтобы он убрал из него «отрывок о шпионских делах», который, по ее утверждению, придавал ей в книге «некоторую роль Маты Хари», а это было бы «совершенно невозможно для меня» (Мура, письмо Локарту, 18 июня 1932 г., LL).

<p>217</p>

Leggett, The Cheka, с. 293.

<p>218</p>

Lockhart, British Agent, с. 278. Когда в середине мая он подготовил все для выезда Керенского из России, он не осмелился телеграфировать об этом в Лондон до тех пор, пока не убедился, что беглец в целости и сохранности покинул страну, потому что подозревал, что его зашифрованные сообщения расшифровываются большевиками.

<p>219</p>

Например, Берберова, Мура, с. 44–47; Lynn, Shadow Lovers, с. 193–194. Совершенно неясно, есть ли какая-то правда в этом заявлении. Авторы не имели ни малейшего понятия об участии Муры в шпионской деятельности на Украине (или о сотрудничестве с ЧК/SIS), и оба они, по-видимому, не обратили внимания на тот факт, что Локарт был далеко не единственным английским дипломатом, который пользовался одним и тем же шифром. Дипломатические шифры в то время обычно находились в книге шифров или «словаре», где слова имели предопределенные четырех- или пятизначные числа-заменители, сведенные в «словарь». Числа были непоследовательными, так что закодированное сообщение нельзя было прочесть, не имея «словаря» (который в зависимости от системы мог помещаться в кармане или быть солидным томом, содержащим десятки тысяч слов и их числовых эквивалентов). Некоторые системы шифровки использовали дополнительный этап, на котором зашифрованное сообщение еще раз кодировалось путем изменения чисел математическим способом согласно совершенно другому шифру (см.: Gannon, Inside Room 40, гл. 4; Beesly, Room 40, гл. 3). Система код + шифр гораздо более надежна. Собственно говоря, код маскирует слова под заранее определенными эквивалентами слово/буква/цифра; шифр маскирует слова на лету, используя алфавитный или цифровой алгоритм, когда замены непредсказуемы. Таким образом, шифры гораздо более эффективны и надежны (потому что ключ к шифру легче спрятать и проще изменить), но они могут быть уязвимы для математической расшифровки. Криптография в большинстве дипломатических служб в 1918 г. была очень нестрогая как в процедурах кодирования/шифровки, так и с точки зрения безопасности (например, см.: Andrew, Secret Service; Plotke, Imperial Spies Invade Russia). Если у большевиков к маю 1918 г. был английский кодировочный словарь (и/или шифр, если таковой использовался), то он мог оказаться у них благодаря совершенно разным источникам в Петрограде, Москве, Вологде или Мурманске.

<p>220</p>

Передвижения Муры на протяжении почти всего 1918 г. имеют свое объяснение либо в ее письмах, либо в дневниках и воспоминаниях других людей. Единственный пробел есть в июне. На протяжении большей части этого месяца она не писала Локарту и не была с ним. Это наиболее вероятное время, когда она могла совершать поездки между Россией и Киевом. По чистому совпадению в дневнике Локарта есть два пробела продолжительностью по неделе каждый во второй половине июня. Возможно (хотя менее вероятно), что она совершала короткие поездки на Украину в июле и августе.