К тому времени, когда к власти в Киеве пришел один из сыновей Святослава новгородский князь Владимир, убивший своего старшего брата из чувства мести, социальные верхи древнерусского государства уже не только ощутили потребность в новой религиозной идеологии, но и получили достаточно полное представление о христианстве как опоре существующего строя. Летопись сообщает, что первоначально Владимир намеревался использовать в качестве государственной идеологии реформированное и централизованное славянское язычество. Для этого, как уже говорилось в первой главе, он установил на холме пантеон языческих богов во главе с Перуном. „И стал, – говорится в „Повести временных лет“ – Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей“[23].
То же самое было сделано в Новгороде дядей Владимира Добрыней: „И придя в Новгород, Добрыня поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу“[24]. Некоторые полагают, что Владимир поступил так в пику свергнутому им Ярополку. Последний якобы благоволил к христианам, что было не по нраву языческой части дружины и язычникам-киевлянам, которые будто бы из-за этого не оказали своему князю должной поддержки в его борьбе за киевский престол и быстро переметнулись на сторону пришедшего из Новгорода убежденного язычника Владимира. Так, например, считал выдающийся русский историк С. М. Соловьев. Таким образом, опора на язычество (во многом демонстративная) понадобилась, согласно данной версии, для утверждения Владимиром своего статуса великого князя киевского.
Но, утвердившись на великокняжеском престоле и продолжив усилия своих предшественников по укреплению внутренней прочности и внешнего могущества древнерусского государства, князь Владимир понял, что традиционные славянские верования – опора ненадежная, а поэтому нужна радикальная религиозная реформа. И ему самому, и его ближайшему окружению становилось все очевиднее, что пантеон языческих богов, являвшийся религиозным отражением условий жизни доклассового общества Древней Руси с его общинно-племенной организацией, не мог быть приспособлен для обслуживания и защиты идеологических потребностей формировавшегося феодального строя и сложившегося древнерусского государства. Не способствовал он и повышению международного престижа Киевской Руси, которая могла диктовать свои условия даже могущественной Византийской империи, а в экономическом и политическом отношениях не уступала соседним державам. Тем не менее воспринималась последними как неполноценное, второразрядное – „варварское“ и „языческое“ государство. СКАЧАТЬ
23
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л., 1950. С. 254.
24
Там же. С. 256.