До сих пор писатель заранее ограничивал этическое поле конфликта, мастерски играя с читателем в поддавки. Традиционные положительные герои большинства предыдущих романов автора тоже не были, разумеется, абсолютным воплощением сил Добра – зато противостояло им, как правило, «химически чистое» Зло, иногда вообще не антропоморфного вида. Количество жертв этого Зла было зримо, что в свою очередь требовало немедленного возмездия. Персонажи получали от автора не только законное право на такое возмездие, но и своеобразную нравственную индульгенцию (нечто вроде джеймсбондовской «лицензии на убийство»). Главной проблемой было вовремя обнаружить и идентифицировать Зло, найти подходящее оружие для борьбы с ним, а затем уже постараться отправить исчадия ада обратно в ад. К примеру, попытка героя «Кристины» расплющить одноименный автомобиль-убийцу не требовала никаких дополнительных моральных обоснований. Уничтожение фантома в «Темной половине», поражение серебряной пулей вервольфа («Круг оборотня»), расправа с вампирами при помощи осиновых кольев («Салемс-Лот») – эти и многие другие аналогичные поступки в произведениях фантаста не выглядели разновидностью суда Линча. Такие убийства у Кинга меньше всего походили на акты умерщвления себе подобных; даже поединок писателя Пола Шелдона с маньячкой Энни Уилкз («Мизери») совершенно укладывался в пределы необходимой обороны. Правила обращения с демонами, оборотнями, кровавыми маньяками и подобной нечистью изначально предусматривали их скорейшую нейтрализацию любыми возможными способами: жанр мистического романа как бы выводил за скобки все нравственные аспекты убийства. Именно потому, должно быть, большинство критиков и по сей день считают Кинга беллетристом, а не «серьезным» прозаиком. Конечно, будь Алена Ивановна из «Преступления и наказания» вампиром-кровососом не в переносном, а в самом буквальном смысле слова, вся философская проблематика романа Достоевского просто перестала бы существовать.
В романе «Долорес Клэйборн» Стивен Кинг создал собственный вариант «Преступления и наказания». Читатель, вполне сочувствуя главной героине (в отличие от Раскольникова ей за давностью поступка удалось избежать формального судебного преследования), вместе с тем прекрасно осознавал неизбежность нравственного воздаяния за грех. СКАЧАТЬ