Делай деньги!. Терри Пратчетт

Чтение книги онлайн.

      – Так и есть, господин. Временно. У нас уже сто лет не было распорядителя.

      – И кто платит вам жалованье?

      Повисла пауза, и потом господин Теневик ответил, обращаясь к нему, как к ребенку:

      – Это монетный двор, господин.

      – Вы сами изготавливаете себе жалованье?

      – А кто ж еще, господин? У нас все официально, правда, господин Бент? У него и квитанции есть. Мы обходимся без посредников, вот и все.

      – Зато дело у вас прибыльное, – оживился Мокриц. – Деньги небось лопатой гребете!

      – В ноль с горем пополам выходим, господин, – ответил Теневик, как будто это было одно и то же.

      – В ноль? Вы же монетный двор! – удивился Мокриц. – Как можно не получать прибыль, делая деньги?

      – Да все эти накладные расходы, господин, – объяснил Теневик.

      – Что, накладно?

      – Не то слово, господин, – сказал Теневик. – Гиблое дело, гиблое. Понимаешь, какая штука, изготовить фартинг стоит полпенни, и пенни – изготовить полпенни. А пенни обходится в один пенни с фартингом. А шестипенсовик идет по два пенни фартинг, так что тут мы с прибылью. Полдоллара стоят семь пенсов, а на один доллар уходит всего шесть пенсов, уже прогресс, но это потому, что мы их прямо тут и чеканим. Самая засада с мелочью, там каких-то полфартинга выходят в шесть пенсов, потому что работа кропотливая, они ж мелкие, заразы, еще и с дырочкой. Трехпенсовики – их у нас только пара ребят чеканит, куча работы, аж в семь пенсов обходится. О двухпенсовиках даже и говорить нечего!

      – А что с двухпенсовиками?

      – А я тебе скажу, что с двухпенсовиками! Когда сработано на совесть, оно обходится в семь целых и одну шестнадцатую пенса! И да, одна шестнадцатая пенса, бывает и такое, элим называется.

      – Впервые о таком слышу!

      – Ну откуда бы тебе слышать, такому джентльмену, но и такое бывает, господин. Прекрасная вещичка, филигранные детали! Чеканятся, согласно обычаю, вдовами, стоят по целому шиллингу, потому что работа больно тонкая. У старушек на каждую такую монетку по нескольку дней уходит, сам понимаешь, зрение уже не то и всё такое, зато они пользу обществу приносят, им приятно.

      – Но шестнадцатая часть пенни? Четверть фартинга? Что на это можно купить?

      – Ты удивишься, господин, но есть места. Огарок свечи, картофелину – почти негнилую, – сказал Теневик. – Может, огрызок яблока, на котором даже что-то осталось. И, конечно, удобно бросать в ящики для пожертвований.

      «И золото – это якорь?» – подумал Мокриц.

      Он окинул взглядом просторное помещение. Тут работало порядка дюжины человек, если считать за человека и голема, к которым Мокриц научился относиться как к людям «по причине ценности, эквивалентной человеческой», и прыщавого юнца, разносившего чай, – его Мокриц не считал.

      – Рабочих у вас совсем не много, – заметил он.

      – Ну, тут-то мы делаем только серебряные и золотые…

      – Золотистые, – СКАЧАТЬ