Это сыграло на руку беглецам, дало возможность оторваться от погони и выиграть время. Сколько времени потратили беглецы, шастая по лесу, не ведомо, но всё же вышли к какой-то узловой станции, там на рынке приобрели кое-что из одежды и обуви, запаслись продуктами в дорогу, сели на ближайший поезд, идущий в глубь России. Вылезли на конечной станции, и, чтобы окончательно сбить возможных преследователей с толку, пересели на другой поезд и снова куда-то ехали-ехали по бескрайним просторам куда-то вперёд, назад пути не было. Варя не хныкала, не жалела о покинутом доме и родственниках, не жаловалась на потёртые до крови белые ноженьки, теперь потрескавшиеся, огрубевшие, покрывшиеся цыпками и от мужа не отставала. Пришли в какую-то глухую деревеньку, Кордон, так она прозывалась. Костя видел израненные ножки своей любимой, покусанные до крови губки и, не спрашивая её согласия, попросился на постой в первый попавшийся дом села, чтобы пополнить запасы еды и питья, немного отдохнуть. Хозяева оказались очень гостеприимными, баньку истопили, за стол усадили. Долго рассказывали о местном хозяйстве, жизни села, просили больше никуда не ходить. Проведя в раздумьях бессонную ночь, наутро Варя и Костя пришли в Сельский Совет, где после собеседования и проверки имевшихся документов Костю направили в школу учителем словесности, Вареньку по младости лет на работу не направили и она стала ходить с Костей в школу и, как самый прилежный ученик записывала в тетрадку и выполняла все указания Кости. Так вот и осталась Варенька навсегда со своим первым и единственным на всю её жизнь мужчиной. Так и жила она, окружённая любовью да лаской, по мере своих сил и умения занимаясь хозяйством. Сначала жили на квартире всё у тех же гостеприимных хозяев, после им дом выделили от колхоза. Жители на новоселье то скамеечку принесут, то столик, кто чашку лишнюю, кто ложку, -так и обжились потихоньку. Завели козочку, лошадёнку, курей развели. И детьми Бог не обидел, вскоре первенец появился. Потом ребятишки пошли один за другим, стоит только распечатать… Заполнился дом детским щебетом, живи да радуйся. Не часто, но всё же приходилось Вареньке думать и о своём брошенном доме, родителях, но детишки и прочие домашние заботы не давали додумать думу до конца, так и шёл день за днём. Писем на родину не писала, опасаясь, что родители не простили её бегства, а значит и могли подослать кого-нибудь, помешать её, Варенькиному, счастью. Потом притерпелась, и постепенно вспоминать об отчем доме перестала.
Весной в посёлок занесло цыган, встали табором на опушке леса и деревенские бабы тотчас потащились в табор поворожить на судьбу, да что-нибудь прикупить. Вдовая Феофина приглядела одного из цыган, позвала к себе на ночку. Тот, не будь дурак, согласился, только слабоват оказался, то ли сердчишко бабьих ласк не выдержало, то ли перепил деревенского квасу, но помер цыган в постели вдовушки. Цыгане обиделись, конечно. Хотели с вдовушкой счёты свести, но сельские парни не дали
СКАЧАТЬ
