Изобилие (сборник). Роман Сенчин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ женщина-врач и женщина из-за стола. Через несколько минут – какая-то вся маленькая, в клетчатом пальтишке. Идет медленно, хватается за решетку. Сзади дежурный.

      Потом тихо опять, спокойно.

      – А что с ней? – трезвый вроде мужской голос.

      – Выкинула, – голос грэбой. – С пятого месяца.

      – У-у.

      Смотрю на сокамерников. Спят лежат. А мне места нет. Упасть, зарыться в эту массу тел и одеял боюсь. А сейчас уснуть бы… потом проснуться.

      Идет мимо дежурный.

      – Гражданин дежурный! – я ему. – Дайте водички, все подпишу.

      Он даже остановился, посмотрел. Усмехнулся, пошел дальше.

      А время идет. Медленно так идет. Еще, наверное, вечер. Приводят новых. Этих даже не раздевают. Суют по камерам. В нашу не суют – некуда.

      Справа, где лестница, возникают звуки борьбы. Сипят, возятся. Потом тихо.

      Потом:

      – А-а-а! – и поток нецензурных ругательств. Это мужской голос.

      Потом:

      – А-а! Суки драные, волки́ позорные!..

      Вроде заткнули рот. Мычание.

      Парень в камере напротив, которого недавно привели, выворачивает глаза в сторону лестницы. Жадно смотрит.

      – Что там? – спрашиваю.

      – На стул Леху посадили, с-суки!

      Этот, напротив, в белом грязном свитере, порванных джинсах. Долго сидит у решетки, потом ложится на настил и затихает.

      Проводят кого-то, все лицо в крови. Еще кого-то.

      Потом дежурный кричит:

      – Мишаков!

      – Здесь, здесь!

      Забирают наверх Мишакова.

      Потом опять тихо. Начинаю дремать.

      Появилась уборщица. Протирает пол.

      Прошу:

      – Тетенька, дайте водички, а!

      Водит шваброй туда-сюда. Не реагирует.

      – Дайте, а? Глоток.

      – Не положено.

      Медленно проплывает мимо.

      Больше не дремлется.

      Время идет. Когда же утро? Башка раскалывается. Язык одеревенел, во рту все горит. Сижу, качаюсь, как индус, кутаюсь в одеяло.

      Долго, очень долго ничего не случается. Люди отдыхают. Храпят, сопят, свистят, мычат.

      Встаю. Стараюсь посмотреть, что там делается слева, справа.

      Ничего интересного. Ничего не видно.

      Рассматриваю стены камеры. Надписи всякие: «Здесь был Василий У.», «Балтон. 2.2.92.», «Трезвяк это рай».

      Ногтем старательно выцарапываю: «Сен. 14.03.94. Понравилось».

      Еще примерно часа через два начинается некоторое оживление. Выкрикивают фамилии, людей уводят.

      – Выпускать начали, – бормочет рыжий мужик, мой сосед. Он сидит, трет лицо, шею, грудь.

      Все очень быстро просыпаются. Встают, садятся, шумят.

      – Ельшов!

      – Здесь я!

      Из нашей камеры уводят Ельшова.

      Многие возвращаются. Они одеты. Их помещают куда-то дальше, влево.

      Опять уборщица с ведром и шваброй. Мечется СКАЧАТЬ