Солнышко – всем (сборник). Владимир Данчук

Чтение книги онлайн.

      Я испуганно перекидываю глаза на отца, – а он давно уж в упор глядит на меня, и рука с цигаркой у него мелко дрожит.

      Мать медленно тянет ситник обратно к залавку, замирает и спрашивает робким голосом:

      – Так что… давать ли?..

      Отец молчит, потом очень спокойно кивает на меня:

      – Как он…

      Некоторое время в избе тихо, слышно, как трещит у отца цигарка.

      – Вон картошки дай… и всё… – наконец, не поднимая головы, выдавливаю я.

      Мать берёт из парящего чугунка с пола четыре картошины и кладёт немцу в подставленную шапку.

      – Спасиб, спасиб… – раскланиваясь, говорит немец. Тут же кое-как торопливо чистит одну картошину и, обжигаясь, ест.

      Я с нетерпением жду, когда он уйдёт. Но он всё стоит, ждёт хлеба.

      Потом, догадавшись, быстро поворачивается и хлопает дверью.

      Мать, схватив щепотку соли, догоняет его в сенях. Оттуда слышатся какие-то резкие, непонятные мне слова, похожие на собачий лай.

      – Ох, господи, разве на всех напасёшься, – вернувшись, говорит мать и ссыпает соль обратно в чашку. Ну, может, в других домах подадут… – добавляет задумчиво. Потом берёт отрезанный кусок и отдаёт его мне.

      Я спрыгиваю с лавки, подхожу к окну и помаленьку откусываю хлеб, который тает во рту.

      Отец молча глядит в своё окно.

      А скворец на берёзе всё ярится. Мне жаль, что отец не видит его, не видит, как он весь трепещет, и солнце висит прямо над его чёрной крапчатой головой… Я уже забыл о немце.

      И вот вижу его в окне. Разбрызгивая грязь, он быстро уходит серединой дороги, не сворачивает, не обходит луж. Идёт он уже из деревни, хотя наш дом всего лишь второй с краю. Только теперь замечаю, что одна нога у него в подвязанной калоше, другая в растоптанном рваном ботинке. Пустая котомка плоско прилипла к изодранной спине.

      Бросив цигарку и взвизгнув стулом, отец вскакивает, кидается к залавку. Схватив нож неумело давит им на прижатый к стене ситник и, кое-как отпилив кусок, кричит, протягивая его мне:

      – Догони и отдай!

      – Ему? – спрашиваю я глазами и не знаю, что делать. Очень медленно беру кусок, но всё стою.

      – Беги! – кричит отец.

      Меня разрывает зло, а я ещё больше распаляю себя; «Они ж тебе руку… Ну отдай, отдай всё! Весь хлеб, все вентери… Будем сидеть без рыбы, без хлеба. Пусть…»

      Немца я догоняю в поле. Забегаю вперёд и зло выбрасываю перед ним руку с куском:

      – На!..

      – Найн! – резко, как отрубает, отмахивает своей рукой немец и ещё твёрже нашагивает вперёд.

      – Гад! Не ходи больше… – на всякий случай кричу ему вслед и, как камень, сжимаю в руке кусок.

      Вольный густой ветер пузырём надувает мою рубашку колышет редкие просыхающие на межнике былинки…

      И всё сверлит, точит высокое небо беззаботной своей песенкой лёгкий жаворонок.

      Я слышу его, как во сне.

      Владимир СКАЧАТЬ