Сложнее, чем кажется. Ян Рубенс

Чтение книги онлайн.

      Эльза сдалась. Дату назначили. Рубенс будет рисовать, покажет свои приемы, поделится техникой запоминания. Можно снимать и фотографировать. Все, что Ян нарисует, останется в академии.

      В амфитеатре – аншлаг. На подиуме вдоль зеленой доски – десяток мольбертов с готовыми планшетами. Костя устроился за преподавательским столом, сдвинутым на самый край подиума, и разглядывал первые ряды с интересом. Хоть бы одна девочка! Ряды разглядывали Костю с ревностью.

      Неужели все они готовы на секс с Рубенсом? Неужели их так много? А по виду не скажешь. Мне уже двадцать три, я до сих пор не привык… Хотя, наверняка, это просто близорукие студенты. Никогда не умел определять «таких» парней. Рубенс говорит, что умеет – с первого взгляда. И вроде всегда умел. Как говорит. Врет, наверняка.

      Костя пристально наблюдал за Рубенсом: быстрые короткие взгляды в аудиторию, ни на ком не задерживается, рассказывает о том, как рисует, как учился, как выбирал любимый материал, но оглядывает каждого. Каждого. Сканер… О чем ты думаешь, Ян, рассматривая их? Однако Холостов отвлекся: Рубенс так красиво говорил, так увлеченно рисовал, переходя от мольберта к мольберту, заполняя ватман уверенными четкими набросками. Костя заслушался и жалел, что ему почти не видно, что там, на этих листах, появляется и оживает под рукой его друга.

      Ян к своим двадцати трем годам заработал мировое признание, но оставался стеснительным и робким. До сих пор смущался своей ориентации, тяжело сходился с людьми, часто краснел, часто находил повод почувствовать себя виноватым, и еще чаще – обиженным. Но когда говорил об искусстве, о своих замыслах, или когда рисовал, в нем просыпался другой человек. Он расправлял плечи, смотрел прямо, ни в чем не сомневался, не боялся ошибиться. Даже речь его менялась, голос становился ниже, сам он казался как будто выше. В эти моменты Костя не мог им не любоваться, и стыдился этого даже перед самим собой.

      Вот и сейчас интонации Рубенса потеряли привычную мягкость, жесты обрели несвойственную ему резкость, и Косте представилось даже, что такой Ян может здорово припечатать, если понадобиться…

      Наступило время вопросов. Опять одни мальчики… черт бы их побрал! И вдруг:

      – А вы, правда, можете написать портрет по памяти? В мельчайших деталях?

      – Могу. Кто задал вопрос? Подойдите ко мне.

      Ряда не то с шестого, не то с пятого спускалась невысокая, худенькая почти до прозрачности, девочка лет двадцати. Длинные светлые волосы, тонкие и легкие, раздувались парусом, как будто на них дул вентилятор. Она почему-то держала себя за запястье, и ее собственная узкая ладонь казалась для этого чересчур большой. Но девочка не была костлявой, угловатой или тощей, нет. Даже фигурка хороша. Все было правильно в ней, но все неестественно тоненькое. Ростом он оказалась ниже Рубенса – в ней не было и ста семидесяти сантиметров. Даже Ян затаил дыхание: боже мой, какое существо! Настоящая нимфа!.. Костя готов был сделать стойку.

      Нимфа СКАЧАТЬ