– Девятый ей шел… В августе будет девять.
– Значит, все-таки декабрь.
– Ну, а что же ты хочешь, Андрюшенька… Для нас с тобой это был крутой декабрь… Мы тогда потеряли всякую осторожность. Особенно ты.
– Почему особенно я?
– Потому – ты обязан был думать об осторожности. Я, конечно, могла кое-что предпринять потом… Спустя какое-то время… Но ты позванивал иногда, слова всякие рисковые произносил, неосторожные слова, этот злополучный декабрь поминал добрым словом… И я размечталась. И получила свое.
– Значит, говоришь, сделал шаг в сторону…
Света его не услышала.
– Но я не жалею. Тогда не жалела и сейчас тоже.
– Напрасно ты мне не сказала с самого начала, напрасно.
– Надо было брать тебя за горло?
– Могла бы взять и за другое место… Кстати, а чего это ты все время называешь меня Андрюшенькой?
– А как же тебя еще называть? Очень подходящее для тебя имя. Ласковое, можно сказать. Стоит только произнести его, и сразу становится ясно, о ком идет речь. И все остальное становится понятным – о чем можно говорить с этим человеком, о чем говорить с ним нет никакого смысла, произнесешь это имя, и виден допустимый уровень откровенности, серьезности, доверительности…
Андрей долго молчал, глядя в зеленый просвет на проносящиеся мимо машины и не видя их. Заходили посетители, заказывали пиво, вяленую рыбу, фисташки, сушеных кальмаров. За зеленой стеной стояла все та же полуденная жара, но здесь, в тени, о ней как-то не думалось.
– Скажи мне, Света… Кто этот человек? – проговорил наконец Андрей.
– И что ты с ним сделаешь?
– Я его убью.
– И все? – разочарованно протянула Света. – Ты его убьешь, и все?!
– А что ты хочешь?
– Я хочу божьей кары.
– Это как?
– Я хочу, чтобы он умирал годами. И чтобы все эти годы он знал, что умирает. И это будет. Это точно будет. Я знаю! – уже шепотом произнесла Света. Взглянув ей в глаза, Андрей готов был отшатнуться – столько в них было решимости.
– И кто это сделает?
– Ты. Ты, Андрей.
– Думаешь, смогу?
– Помнишь тот декабрь? У меня ничего не было в жизни стоящего, кроме того декабря. Понял?! У меня ничего не было в жизни, кроме того декабря! Хочешь откровенно? У тебя ведь тоже ничего лучше не было. Иначе ты не приезжал бы сюда каждый год в надежде, что декабрь повторится. Ничего не повторяется дважды. Ничего, понял?! – Света говорила все громче, но, заметив, что на них обращают внимание, перешла на шепот. – Я не верю, Андрюшенька, что ты ничего не знал про Лену. Не верю. Весь Коктебель знал, а ты не знал?! И никто тебе за все эти годы ничего не сказал, не объяснил, не намекнул? Не верю. Да, я тебе не говорила, я не возникала. И ты продолжал пребывать в счастливом неведении. Другими словами, дураком СКАЧАТЬ