Одесса на кону. Александр Афанасьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ 10 % населения страны. Русскоязычным является и Манфред, полицейский из Берлина. Правда, он, ко всему прочему, открытый гей, так что отношения и со мной, и со всей группой у него, мягко говоря, натянутые. Толерантности нам не хватает, толерантности…

      Лучшим моим другом из инструкторов можно считать Дидо. Он так-то Дидье, но говорит, чтобы его называли Дидо. Сын француженки и алжирского араба, сильно похож на наших кавказцев от этого. Сначала служил в CRS – Корпусе республиканской безопасности, это что-то вроде спецназа внутренних войск. Затем из-за травмы, полученной, как он говорит, на тренировке, перешел в Центральный директорат внутренней безопасности МВД Франции, в группу, занимающуюся проблемами терроризма. В смысле не антитеррористический спецназ, а те, кто ведет криминальные расследования, связанные с терроризмом. Он разговаривает на русском – верней, это он думает, что разговаривает на русском, носит серьгу в ухе, запросто бьет в морду, если ему что-то не нравится, и лучше, чем я, обращается с «Глок-17». Еще мне кажется, что его имидж бунтаря и хулигана скрывает под собой его истинное лицо и у него, как и у меня, несколько иная миссия.

      Что касается меня, то мне тут непросто. Проблема в том, что я – не полицейский, меня не учили на полицейского. Я – разведчик, а это несколько другое. Да, я проходил курсы частного детектива, в том числе и международные, чтобы соответствовать легенде, но это все равно не то. Например, у меня очень общие познания в криминалистике, и я засыплюсь, если вы будете задавать вопросы по шведскому уголовному и уголовно-процессуальному законодательству. А это то, без чего моя легенда шведского полицейского сыплется, как карточный домик. А желающие задать вопросы есть. Вон, посматривает на меня Марко Гурвич. Если верить тому, что он рассказал о себе, он сын беженцев из Хорватии, работает в легендарном Скотленд-Ярде, точнее, в СО-14, спецподразделении по борьбе с организованной преступностью. Один из двух англичан в группе – только вот почему он с поляками общается на польском, если он хорват? Это самый неприятный тип здесь, лично для меня опасный.

      Что касается украинцев, тех, кого поляки учат сейчас, а мы будем вынуждены учить потом, – беда с ними. Не знаешь, как к ним относиться. Я ведь не просто так попал в одесскую группу – я отдыхал в Одессе каждое лето, я вырос, можно сказать, в Одессе: в своем родном городе я девять месяцев в школу ходил, а три-то месяца – в Одессе. Я видел, как этот город искалечили и испохабили бандеровцы, неонацисты, футбольные хулиганы. 02.05.2014 я был там, в Одессе. И как я мог воспринимать этот город и майданутых после того, как заживо сожгли несколько десятков человек? Вот вы бы как воспринимали?

      Во-во…

      Так получилось, что мы уже разделились по экипажам – двое украинцев и европеец. После окончания полного курса двое украинцев сразу получают офицерские звания капитанов полиции. В моем экипаже двое. Борис Валеский – ветеран АТО, бывший десантник, двадцать СКАЧАТЬ