Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи. Дмитрий Язов

Чтение книги онлайн.

      – Если сложить полярные мнения о событиях 19–21 августа 1991 года, то, как ни парадоксально, можно вывести характеристику действиям ГКЧП, которая, думаю, устроит и правых, и левых: заговор нерешительных людей. Как Вы сегодня оцениваете ГКЧП и свою роль в нём?

      – Прежде всего: никакого заговора не было. Перед тем, как ехать в Форос к Горбачёву, на одном из объектов КГБ собрались: Крючков, Павлов, Янаев, Шейнин, я, со мной были Варенников и Ачалов… Короче, все те, кто остался в Москве и не уехал отдыхать. Решив ввести чрезвычайное положение, мы опирались на то, что 17 марта 1991 года был проведён всесоюзный референдум, на котором более 70 % населения СССР проголосовали за его сохранение. Горбачёв же, вопреки референдуму, собирал князьков из союзных республик, для того, чтобы вырабатывать договор о создании Союза суверенных государств. А что значит суверенное государство? Суверенное – значит, самостоятельное. Я, Крючков, Пуго были на двух или трёх таких совещаниях. Я говорил Горбачёву: «Армию тогда не сохранить». Он: «Ты ничего не понимаешь!» Крючков тоже со своей стороны говорил Горбачёву: «Перестанет существовать Комитет государственной безопасности, способный контролировать эти республики». В ответ: «Ничего ты не понимаешь!» И в результате Горбачёв перестал нас приглашать. И они всё-таки выработали такой договор, опубликовали его в газетах в пятницу 17 августа, когда люди собирались на дачи и отдых, а во вторник 20 августа должны были его уже подписывать. Вот мы и поехали к Горбачёву: давайте введём чрезвычайное положение, иначе Союз распадётся. Он обиделся: «Что вы меня учите? Меня народ избрал…» Какой народ его избрал?

      ГКЧП обвиняют в нерешительности. Но я не мог поступить как Ельцин в 1993 году, не мог быть Пиночетом и кого-то арестовывать. А арестовывать надо было верхушку во главе с Ельциным. Комитет госбезопасности, министерство внутренних дел говорили мне: «Выдели в Медвежьих озёрах две казармы, будем туда сажать арестованных». Но так никого и не арестовали. Мне звонит член военного совета десантных войск: «Уражцева арестовали, что делать?» Я говорю: «Отпустите, нужен он мне…»