Оружие уравняет всех. Михаил Нестеров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ после соответствующих процедур привезли, было закуплено в Соединенных Штатах.

      Он мог бы назвать операционную двухместной – рядом с одним операционным столом находился другой, с чернокожим мальчиком, которого уже накрыла ледяная волна наркоза, – но он гнал «слезливые» мысли прочь. Донор спит, он уже ничего не почувствует, считай, он уже на том свете, в раю, в самом лучшем его уголке. И вообще он не представлял себе, что такое настоящая боль, что такое конец. Аарон Штайнер много раз находился на краю. Впервые он подошел к краю восемь лет назад – тогда нуждался в срочной операции по трансплантации почки и даже нашел человека, который дал согласие стать его донором. Но вот комиссия, выдающая разрешения на операции по трансплантации донорских органов, отказалась дать согласие на операцию. То есть ему дали понять, что от него ждут денег. Он дал много денег. И когда он, лежа на операционном столе, вдруг услышал жуткое слово «отторжение», едва не сорвал маску, которая заботливой рукой громилы-анестезиолога накрыла его рот и нос. «Что?!» – хрипло спросил он, проваливаясь в темноту. И уже оттуда, беспомощно болтаясь в пугающей темноте, услышал ответ: отторжение донорского органа, изъятого из трупа, может произойти и через несколько лет после операции. Кто и зачем напугал его, Аарон объяснить не мог. Первый год после операции он провел в страхе, каждую минуту ожидая «обещанного» отторжения. Когда он мочился, то сканировал каждую каплю мочи, будто мог что-то определить в желтоватых, пахнущих витамином брызгах. Второй год прошел более или менее спокойно. Третий еще лучше. Наконец, накануне отторжения, которого он так боялся, он решил вернуться на работу.

      Он потерял сознание по пути к месту работы, на заднем сиденье «Мерседеса», а очнулся в стерильной атмосфере клиники. Врач с каменным лицом зачитал ему приговор. Он будет нуждаться в диализе – собственно, фильтрации, которая мало чем отличается от очистки сточных вод, – три раза в неделю. Ему предстоят десятки операций, может быть, даже две-три за месяц. Аарон чуть слышно прошептал: «Как долго… это продлится?» Он знал ответ: пока не умрет. Но услышал другой: «Вам нельзя пересаживать трупную почку. Вам может подойти только почка живого донора. Хотите поговорить с одним человеком?» У Штайнера хватило сил на шутку: «Он донор?» Врач скупо улыбнулся, с трудом раздвинув закаменевшие губы. Штайнер предположил, что разговор может состояться, когда ему будет лучше. Но тут же прогнал эту глупость: лучше ему уже не будет. Он угадал, вслух предположив: «Этот человек за дверью?» И через несколько секунд он впервые увидел Юлия Вергельда, действительно пышущего здоровьем. Штайнер не мог думать ни о чем другом, кроме донорских органов, и совершенно трезво предположил, что у Вергельда пересажены все органы – почки, сердце, печень, толстая кишка, даже хрусталики сияющих бриллиантами глаз.

      – Меня зовут Юлий, – представился Вергельд, присаживаясь в ногах полутрупа и едва сдерживая пренебрежительную гримасу. – Мы с вами земляки – я родился в Союзе, – перешел он на русский язык. – Мы вдвойне СКАЧАТЬ