Горбовский. Марина Зенина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за жизни близких, но точно не за свою.

      – Бегите, – крикнул он жене и сыну, толкая их себе за спину. – Бегите со всех ног. Я задержу их.

      Тут начиналось самое страшное. Алёна и Кирилл внезапно падали на землю, лица их сковывали гримасы неведомого ужаса, и Горбовский начинал кричать, но не слышал себя из-за проклятого вертолета. Он знал, что сейчас они умрут, и не мог сдержать рыданий, рвущихся из горла.

      …Горбовский открыл глаза. Еще несколько секунд он лежал, не двигаясь и не осознавая, что уже выпал из сна и находится в другом месте. События, происходившие несколько мгновений назад, казались гораздо более реалистичными, чем настоящее время. Оцепенение ужаса и отчаяния постепенно стало сходить на нет. Через минуту Горбовский смог разжать кулаки и пошевелить затекшей шеей. Простынь была смята в гармошку от беспокойного сна, одна подушка лежала на полу – видимо, он ворочался, силясь проснуться, но не мог вырваться из тисков коварного подсознательного капкана.

      Лев Семенович сел в постели, откинув одеяло, вслепую протянул руку и взял со столика наручные часы. Было обычное время, когда он поднимается на работу. Четкий биологический ритм – отличная вещь, особенно подкрепленная традиционными кошмарами, которые будят именно тогда, когда дальше они уже не могут продолжаться.

      В ушах еще стоял грохот лопастей, но он становился все тише и тише, неохотно отступая перед реальностью и позволяя забыться, стряхнуть с плеч тяжелое ощущение неизбежности, неумолимости рока. Горбовский поднялся, раздвинул шторы и приоткрыл окно. Прохладный воздух весеннего утра робко проникал в комнату, еще населенную душными призраками ночных кошмаров. Уже много лет один и тот же сон в различных вариациях, и от этого нет спасения, кроме работы.

      Со скрежетом почесав волосатую грудь, Горбовский подавил зевоту и поплелся в ванную. У зеркала, выпятив подбородок, он коротко осмотрел и ощупал зеленоватую щетину, обозначившуюся за ночь, но решил пока не бриться. Собственный внешний вид мало его интересовал. Запавшие от усталости, поблекшие глаза, окруженные, как очками, желтовато-коричневой тенью, четко выступающие скулы, резкая линия тонких бесцветных губ – все придавало его лицу осунувшееся выражение и еще более старило его, хотя он и так был немолод.

      Проведя ладонью по абсолютно седым вискам, Горбовский замер перед зеркалом и со странным выражением посмотрел себе в глаза. Он хотел бы спросить себя о чем-то, но за много лет он задал уже все вопросы, которые мог, и не получил ни одного ответа. Больше не было смысла ни спрашивать, ни обвинять, ни требовать справедливости от мира. Оставалось только угрюмо молчать и с головой уходить в работу, чтобы ничего не вспоминать. В его взгляде, которым он награждал себя каждое утро, была неумолимая жестокость и неприязнь к собственному «я». Горбовский не был самовлюблен или эгоистичен. Он относился к самому себе с той же холодностью и безжалостностью, что и ко всем окружающим людям. Он никогда не исключал себя из списка СКАЧАТЬ