Время, вперед!. Валентин Петрович Катаев

Чтение книги онлайн.

      – А что, плохие картинки? – грубо сказал мальчик, тот, который толкался. – А не нравится, так рисуй сам. Много вас тут советников. Ходят, ходят, только ударную работу срывают.

      – А ну вас!

      Филонов зажал уши кулаками и выскочил в коридор.

      Вошел Корнеев. Он постоял, подергал носом, попросил, чтобы буквы делали покрупнее, и отлил в жестяную коробочку белил.

      Он вышел за барак, поставил ногу на бревно и терпеливо выбелил туфли старой зубной щеткой. Туфли потемнели.

      Затем он вытер потное темное лицо мокрым носовым платком. Лицо посветлело.

      Когда он добрался по пересеченной местности к тепляку, туфли высохли и стали ослепительно-белыми. Но лицо сделалось темным.

      Так началось утро.

      V

      …Она уезжала…

      Издали тепляк казался невзрачным и низким. Вблизи он был огромен, как, скажем, театр.

      Машинисты имели скверную привычку маневрировать на переездах.

      Длинный состав медленно катался взад и вперед, задерживая движение.

      Он, как пила, отрезал Корнеева от тепляка.

      Приходилось ждать. Корнеев потянул ремешок и посмотрел на часы. Двадцать три минуты восьмого.

      Дул пыльный, горячий ветер.

      На переезде с двух сторон копились люди и транспорт. Наиболее нетерпеливые вскакивали па ползущие площадки. Они высоко пробегали спиной или лицом к движению и спрыгивали, крутясь, на другую сторону.

      Девчата-землекопы – вторая смена – в цветных кофтах и сборчатых юбках, взявшись цепью под ручки, сели в ряд на землю и раскинули лапти. Они, смеясь, смотрели снизу вверх на бегущие колеса, сверкая сплошной бригадой звуков.

      А на той стороне от тепляка к переезду уже торопился десятник Мося. Он бежал от широких ворот по мосткам, болтая перед собой развинченными руками, как голкипер.

      Мося из себя такой: лицо – скуластый глиняный кувшин; щегольская батумская кепка; гончарные уши; прекрасный, приплюснутый нос индейского профиля, глаза быстрые, неистовые, воровские.

      Между Мосей и Корнеевым мелькали платформы. Под нажимом колес клавишами бежали шпалы. Мося издали заметил Корнеева.

      – Товарищ прораб!

      У Моси был грубый мальчишеский голос, способный разбудить мертвого.

      Корнеев не услышал. Он сосредоточенно ходил взад-вперед у переезда, сам с собой разговаривая:

      "В конце концов… Может так дальше продолжаться или не может? – Не может. – Возможно жить все время двойной жизнью? – Абсолютно невозможно. Хорошо. – Что нужно делать? – Нужно решать. – Что решать? – Что-нибудь одно. Или – или…"

      У Корнеева было очень подвижное лицо. Он ходил, подергивая носом и гримасничая.

      "В конце концов девочку можно выписать из Москвы сюда. Девочка – это не оправдание. Живут же здесь другие дети. И ничего с ними не делается. Пусть она не выдумывает. Мужу наконец надо все написать. Надо телеграфировать. Можно "молнию". Мы не дикари. Он коммунист. СКАЧАТЬ