Кругосветная география русской поэзии. Эльдар Ахадов

Чтение книги онлайн.

      Блок Александр Александрович

      РАВЕННА

      Всё, что минутно, всё, что бренно,

      Похоронила ты в веках.

      Ты, как младенец, спишь, Равенна,

      У сонной вечности в руках.

      Рабы сквозь римские ворота

      Уже не ввозят мозаик.

      И догорает позолота

      В стенах прохладных базилик.

      От медленных лобзаний влаги

      Нежнее грубый свод гробниц,

      Где зеленеют саркофаги

      Святых монахов и цариц.

      Безмолвны гробовые залы,

      Тенист и хладен их порог,

      Чтоб черный взор блаженной Галлы,

      Проснувшись, камня не прожег.

      Военной брани и обиды

      Забыт и стерт кровавый след,

      Чтобы воскресший глас Плакиды

      Не пел страстей протекших лет.

      Далёко отступило море,

      И розы оцепили вал,

      Чтоб спящий в гробе Теодорих

      О буре жизни не мечтал.

      А виноградные пустыни,

      Дома и люди – всё гроба.

      Лишь медь торжественной латыни

      Поет на плитах, как труба.

      Лишь в пристальном и тихом взоре

      Равеннских девушек, порой,

      Печаль о невозвратном море

      Проходит робкой чередой.

      Лишь по ночам, склонясь к долинам,

      Ведя векам грядущим счет,

      Тень Данта с профилем орлиным

      О Новой Жизни мне поет.

      Мандельштам Осип Эмильевич

      РИМ

      Где лягушки фонтанов, расквакавшись

      И разбрызгавшись, больше не спят

      И, однажды проснувшись, расплакавшись,

      Во всю мочь своих глоток и раковин

      Город, любящий сильным поддакивать,

      Земноводной водою кропят, —

      Древность легкая, летняя, наглая,

      С жадным взглядом и плоской ступней,

      Словно мост ненарушенный Ангела

      В плоскоступье над желтой водой, —

      Голубой, онелепленный, пепельный,

      В барабанном наросте домов,

      Город, ласточкой купола лепленный

      Из проулков и из сквозняков, —

      Превратили в убийства питомник

      Вы, коричневой крови наемники,

      Италийские чернорубашечники,

      Мертвых цезарей злые щенки…

      Все твои, Микель Анджело, сироты,

      Облеченные в камень и стыд, —

      Ночь, сырая от слез, и невинный

      Молодой, легконогий Давид,

      И постель, на которой несдвинутый

      Моисей водопадом лежит, —

      Мощь свободная и мера львиная

      В усыпленьи и в рабстве молчит.

      И морщинистых лестниц уступки —

      В площадь льющихся лестничных рек, —

      Чтоб звучали шаги, как поступки,

      Поднял СКАЧАТЬ