– Теперь на площадь, бабушка, – отвечал Колобов.
– Да на площади никого нет: все в Кремле.
– Зачем?
– Как зачем?.. Я вам говорила, что будет собор. Грановитая-то палата битком набита: все наши там.
– Слышишь, брат? – вскричал Левшин. – А мы еще здесь. Скорей, скорей!
– Что за диво! – прошептала Архиповна. – Вчера этот молодец от правежа прятался, а теперь в Кремль идет!.. Ах, батюшки! Бегом пустились!.. Уж не хотят ли и они постоять за истинную веру?.. Давай Господи!
Левшин и Колобов добежали в несколько минут до Красной площади; на ней народ не толпился, по обыкновению, но за то у Спасских ворот была такая давка, что они должны были поневоле остановиться.
– Что, молодцы, – сказал какой-то нищий, который сидел у самых ворот, приютясь к стене, – знать ходу нет. Эва, как народ-то сперся в воротах – ни туда ни сюда!
– А! Это ты, Гриша? – сказал Левшин.
– Я, брат.
– Бедненький! Чай, тебя вчера больно стрельцы-то прибили?
– Да, брат, потрепали, дай Бог им здоровья!.. Да что вы напираете – не пройдете, молодцы. Дайте народу схлынуть. Вишь, Никита как всех перебулгачил: уж за ним людей-то шло – видимо-невидимо!.. Эх, Никитушка, Никитушка, – продолжал нищий, покачивая головой, – слепой вождь слепых!.. Жаль мне тебя, голубчик! Много за тобой пришло сюда друзей и приятелей, а много ли их будет с тобой, как выведут тебя на площадь?
– Что ты это, Гриша, говоришь? – спросил Колобов.
– Так, брат, про себя! – сказал нищий и запел вполголоса: – Со святыми упокой!.. Ах, что-то не поется, – промолвил он, остановясь, и горько заплакал.
– Ах, батюшка, Дмитрий Афанасьевич! – сказал какой-то приземистый и плечистый детина, лет тридцати пяти, подойдя к нашим приятелям, которые как ни старались, а не могли подвинуться ни шагу вперед.
– Это ты, Ферапонт? – вскричал Левшин. – Зачем ты здесь?
– Виноват, батюшка, не утерпел! Хотелось поклониться московским угодникам.
– Эх, брат! – прервал Колобов. – Напрасно ты ушел с постоялого двора…
– Да там, батюшка, остались конюх Вавила и двое подводчиков: ничего не пропадет.
– Успел бы и после побывать в соборах, то ли теперь время.
– А что, сударь?
– Разве не видишь?
– Вижу, батюшка: народ так и валит в Кремль… Видно, ход?
– Какой ход!
– Что ж это, Колобов! – вскричал с нетерпением Левшин. – Долго ли нам здесь стоять? Пойдем лучше к Никольским воротам.
– А вам, батюшка, пройти, что ль? – спросил Ферапонт. – Так прикажите, я как раз дорожку прочищу.
– Вишь, какой Еруслан Лазаревич! – сказал Колобов. – Нет, брат, тут на силу не возьмешь.
– А вот СКАЧАТЬ