– Все, концерт окончен, – громко объявил он. Потом склонился в люк и приказал: – Падерин! Вызывай машины!
Солдат тут же склонился над радиостанцией, бас его раздавался глухо, как из железной бочки.
На краю площади – разрушенная мечеть. Хадовцы утверждали, что порушила ее неизвестно зачем и почему пришлая банда. Подложили динамит, рванули – и нет купола, рухнула стена, стыдно обнажив естество «церквушки». Последнее время Шевченко переводил все из местного языкового обихода на русский. Хотя грустно и нелепо: мечеть – она и есть мечеть, а не церковь, и арык – не канава, так любимая в русском лексиконе.
Народы воевали, ожесточались, сатанели в обоюдной ненависти; мертвели людские души, и ни Коран, ни Библия, ни моральный кодекс не могли остановить тех, кто иссушил сердце чужой кровью, кто уже не мог остановиться, жег, разрушал, убивал напропалую, бессмысленно, без жалости, без счета.
Вооруженные люди скучились на площади, слышались возгласы, смех, ругань. Молодые остались в переулках, застыли наблюдателями на плоских крышах домов – с оружием на изготовку. Им это в охотку: со всех сторон обступает неведомый опасный мир, дома расскажешь – не поверят… Один с пулеметом забрался на пятигранную башенку, устроился на ровной площадке, выставил ствол и головой туда-сюда. Не понимает, что виден за версту.
– А-а-а-л-л-а-а! – вдруг доносится с башенки.
– А ну, слазь оттуда, идиот! – Замполит роты лейтенант Лапкин кричит щупленьким басом, всплескивает руками и зачем-то скидывает с плеча автомат.
– Давай, давай, замполит, сруби его, – вполголоса замечает Шевченко.
Эрешев стоит рядом, сдержанно улыбается. А молодой свешивается вниз, видит худосочную фигурку замполита. Сверху тот кажется совсем маленьким.
– Ко мне его, – негромко говорит ротный, и Эрешев, верный телохранитель, молча пробирается через отдыхающую вооруженную толпу и спустя минуту приводит плотного рыжего увальня с плутоватой веснушчатой физиономией по кличке Ранец. – Ряшин! Пять нарядов вне очереди. Сразу после операции.
– Есть пять нарядов! – добросовестно и лихо чеканит рыжий «муэдзин».
– И вообще, последний раз на операции, – мрачно заключает ротный. Он явно не удовлетворен, его раздражает жизнерадостный боец.
– Ну, товарищ капитан… – канючит боец.
– Не нукай, – зло реагирует Шевченко. – Из-за таких, как ты… – Он замолкает, потому как лень сформулировать мысль. – Иди, вон замполит разъяснит.
Подъезжает колонна бэтээров. Солдаты с шумом и гамом лезут на броню, переругиваются. Они похожи на червяков, облепивших черепах.
Внезапно взгляд ротного натыкается на ружье за плечом старшины.
– Стеценко, откуда ружье?
Стеценко подходит вразвалочку, на небритом лице – ухмылка:
– Духа вычислил.
– А чего не докладываешь?
– Невелика СКАЧАТЬ