Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник). Ариадна Борисова

Чтение книги онлайн.

      А вот и он – встал с костылем в дверях, прикрыл глаза ладонью, делая вид, что ослеплен. Притормозил любопытствующую толпу:

      – Золотая у нас мама!

      Буквальность расхожей фразы понятна даже Сонечке: волны цвета темного золота струятся с маминых плеч на грудь и вниз – грузно, густо, как пролитый мед.

      Поздним вечером к Кириллу зашел сосед.

      – В ресторан сходим, – пошутил муж, смешно подскочив к Даше на одной ноге. – Ты спи, не жди меня, не скоро приду.

      Наверное, собрались посмотреть какой-нибудь новый боевик с Наилем.

      Ох, наконец-то ночь! Роскошь Дашиного отдыха, провал в мягкое беззвездное небо без грез и мыслей. Тому, кто знает сытые дневные сны, не понять.

      Но только прикорнула, как ухо овеяло теплом детского дыхания:

      – Ма-ам…

      – Что, динозаврик?

      – Мне страшно…

      – Чего ты боишься?

      – Чупакабру.

      – Что за чепуха!

      – Не чепуха, а чупакабра, Андрюша сказал. Он всем в саду сказал, что чупакабры залезают в дом через щели и щекочут пятки, если высунешь из одеяла.

      – Такой большой, а боишься каких-то несуществующих чупакабр. – Даша сонно подумала: чупакабра – это он или она и кто это вообще?

      – Мам, я трус? – вздохнул Никитка.

      – Не трус. Я в детстве тоже боялась всяких бабаек.

      – Правда?! – мальчик потрясен.

      – Правда. А теперь ничего не боюсь.

      По коридору зашлепали еще чьи-то босые ножки.

      – Мам, я тебя люблю, – шепнул Никитка, придвигаясь ближе.

      Костя, потерявший и нашедший братишку, молча притулился с краю. Обнял его, робкими пальцами коснулся маминой щеки.

      – Минута – и марш спать, неженки, – проворчала Даша.

      Утром она и не вспомнила, когда мальчишки ушли к себе. Будто не было ночи, – вильнула хвостом, оставив яблочно сладкий огрызок дремы, и сгинула. За окном медленно рассеивался серый сумрак, перечеркнутый голой березовой веткой в стеклянных серьгах сосулек.

      – Поднимите мне ве-е-еки, – сипло со сна пропел за спиной Кирилл, а в мальчишеской комнате уже раздается звонкий голос Никитки.

      Даша нашарила на столике телефон, накинула халат и побрела записывать новую песню сына.

      Беззвучно шевеля губами, весь внимание и восторг, Костя, как всегда, стоял рядом с братом, и Даша, как всегда, расстроилась – откуда такое самоуничижение? И Никиткина песенка была почему-то грустной: