Похитители конфет. Николай Судариков

Чтение книги онлайн.

      На вазах девы, на фарфоре,

      и ты в объятьях не моих,

      так умирает в море море,

      о скалы выветрился стих.

      Какого автора читаешь?

      С кем этой ночью умолкаешь

      и, просыпаясь, ждёшь любви?

      Что у тебя теперь в крови?

      О, я в неведенье, немолод,

      не понимаю этот холод…

      Теперь… о, почему теперь

      не до любви, не до потерь!

      По тополям нахмурит лето,

      дожди лиловые, гнетёт,

      из башмаков и труб течёт,

      что за беда – мочить поэта!

      Глаза громовые не выжму

      и в руки молний не возьму,

      я та собака, что оближет

      и, может, хвостиком вильну!

      А ароматы на асфальты

      по зеркалам в погасший свет,

      дробя капель от грусти к страсти,

      впитав и образ и предмет.

      Когда, шальные, доберёмся

      до наших чувств, – уж тьма сошла, —

      наверно выглянуло солнце

      от губ до губ, из-за угла.

      О, как простить мне этот говор медный,

      что выбивается из сил

      и крестится от золотой и бедной

      снимая звон, что чуть остыл…

      И, надо же, уставивши лабазы

      в пасхальный день, не освещён дождём,

      с губ прислонить и явленный, и блазный

      язык, отправив к праотцам!

      Откуда есть? куда пошли? пребудем…

      Глядишь – с рябин качается закат

      Аскольдовой могилой по-над бездной,

      в обжимку серп, а урожай не взят!

      Всё снег да снег, как сретенье на саване,

      как плащаница, метит нам следы,

      и, грек не грек, всяк русский в Феофане

      углём и мелом скорбен и стыдлив.

      Наступит мир, и инок в заточенье

      из чёрных рубищ отвратит глаза,

      дружить войной не станет, враг нам ценен,

      почто ты узелки свои связал?

      Но не отпустят… как ты ни пытайся,

      перевести бы как, не зная языка?

      А он всё ближе, только повстречайся!

      Далёк и Киев, и в снегах Москва.

      Ещё сильна Литва и Польша,

      ещё не занята Сибирь

      и караванный путь с ладоши

      сдувает перец и имбирь.

      Карбасы к Мурману волочишь,

      стреляешь в глаз – полно пушнин,

      короче лето, зимы дольше

      от Мангазеи до Москвы.

      Пал Цареград, арабы, турки,

      в Европе мор, война, болезни…

      А Грек Максим берёт нас в руки

      и переводит через СКАЧАТЬ