Страсти по Фаусту. Роман. Светослов

Чтение книги онлайн.

      – У меня во лбу копилки, а не опилки. Чуешь? А вот тебе не мешало бы провентилировать свои извилины. Может тогда научилась бы жизнь любить…

      – Да ты, рвань подзаборная, и жизни-то не видел; только кичишься всё.

      – Ты на что это намекаешь? – вопросил Лёва, приоткрыв рот и тупо уставившись на свою благоверную.

      – На то и намекаю, что ты дальше стакана да монитора ничего не видишь.

      Она с сочувствием глянула на Лёву и ностальгически продолжила:

      – Эх, помню, когда в «Каскаде» работала, – сколько возможностей было выйти замуж!.. Какие кавалеры были… Один пилот был, помню, международного класса… Носила бы сейчас ему кофе в кабину. Венеция, Рим, Токио, Нью-Йорк, Лондон, Париж!.. Э-эх-х!..

      И она артистично закатила глаза.

      Лёва, всё это выслушав, соответственно слегка охренел; его взгляд наполнился странной горечью, замешенной на собственной внутренней ярости от невозможности что-либо изменить, и он с наигранной усмешкой произнёс:

      – Я смотрю – ты размечталась шибко. Мечты-то и урезать можно.

      Поняв, что скромная семейная месть удалась, Люба достойно парировала:

      – Урезать можно зарплату, а мечты – никогда. Ты знаешь, чем отличается умный от дурака? Тем, что дурак кричит, а умный торчит…

      – Ну, ты у нас – Софья Ковалевская, или эта… Блаватская. Философию развела, – начал отбрыкиваться Лёва. И он тут же привёл неоспоримые доводы:

      – Если ты такая умная, то скажи: почему все великие люди – поэты, художники, писатели, скульпторы, философы, режиссеры, композиторы – были мужчинами?.. А? Я просто не представляют себе, чтобы, к примеру, «Рождение нового человека» или «Распятие» живописала бы женщина; или «Войну и мир» накропала бы какая-нибудь светская дама. Молчишь? То-то!

      Любу же это не убедило, она достойно отстаивала свою позицию:

      – Да что б вы делали без женщин? Где бы вас искать было? Кто вдохновлял Пушкина? Кто озарял Дали?! Да они без женщин ничего не свершили бы! Женщина – это вдохновение! И ты, Диоген доморощенный, лучше молчи!

      И тут, наконец, Лёва поймал то, к чему стремился всё это утро, – зацепку, необходимую для «отвязки», – бодун дошёл до точки невозврата. И Никанорыч с удовлетворением произнёс:

      – Насчёт Диогена – после разберёмся; а вот, коли я прозябаю здесь, как хлыщ неприкаянный, – так, стало быть, ты меня вдохновляешь плохо. Не чувствую я вдохновения. Одни вдохи да выдохи. А толку никакого. Одни кривотолки да ругань с утра. Эх, сил моих больше нет. Пойду в лавку, освежусь…

      Лёва свернул газету и встал.

      – Вот есть же на свете счастливые люди… Стихи пишут, играют на лютне, любят друг друга, – задумчиво промолвила Люба, глядя в пространство.

      – Дак правильно; меньше орать надо. А то раскудахталась. А после – играй ей на лютне, – ответил Лёва и усмехнулся.

      – Да ты уж петух, каких в окрýге не сыщешь. Всё кукарекал бы да водку с портвейном СКАЧАТЬ