Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.. Владимир Леви

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ глубокий разлом. Бездна одиночества накрывала его, и пытливый ум упрямого мальчишки, сопротивляясь отчаянию, начал искать ответ на всеобъемлющее детское почему в применении к человеческой глупости.

      Почему мама подвинута на своем Боге и дьяволе, а папа на своих лошадях и бабах? Почему люди ведут себя то одинаково, то по-разному? Почему они вообще себя как-то ведут, как это получается?

      На ферме отец учил его управлять поведением собак, коней, коров, индюшек и прочей живности. А как насчет человечков?..

      Сюжет, который уже век повторяющийся в миллионах разбитых семей: уходит отец, а ребенок (или несколько, как у Эммы, это душевно лучше, хотя житейски трудней) остается в судорожных объятиях одинокой материнской любви.

      – Хорошо, если хоть какой-то любви…

      – Да, в наше время, увы, все чаще после разрыва с мужем мамаше уже и не до ребенка, а лишь до себя и своих новых амурных дел. Ребенок становится эмоциональным сиротой. Но обычнее все же нечто противоположное, хотя и немногим лучшее: мать продолжает любить ребенка, любит удвоенно и утроенно, с зашкаливающим избытком. Любит как мать, а управлять старается как отец и мать вместе взятые. Вцепляется в дитя всеми щупальцами своего ревнивого одиночества и так долго, как только может, удерживает в липких тенетах эмоциональной зависимости и несамостоятельности, не дает взрослеть. Пассивный ребенок сдается удушающему объятию, активный сопротивляется, борется, средний, обычный – и то, и се, но в любом случае неотступное и могущественное материнское давление сказывается на характере и жизненных установках дитяти примерно так же, как давление толщи морской воды на облике глубоководных рыб.

      – Одни сплющиваются, другие раздуваются…

      – Джон Уотсон, я бы сказал, извилисто забугрился. Эмма любила его больше остальных своих пятерых, ласкала чаще, учила упорнее – он ведь явно был всех способней, всех ярче – на него и надеялась горячей, и давила сильней.

      С Джона на внешнем плане – как с гуся вода, все вопреки и наоборот, но внутренне…

      Любовь его к матери была сильной, привязанность – чрезвычайно глубокой, душевная зависимость – напряженной до боли. Как положено парню с мужественным характером, любовь к маме он не озвучивал, привязанность старался не выказать, с зависимостью справлялся с большими издержками. Когда Эмма в разлуке с ним тяжело заболела, он тоже занедужил, открылась бессонница, а когда умерла (ему было около 22-х), на несколько месяцев впал в жестокую депрессию и долгие годы терзался чувством вины.

      Большой Джон сумел потом убедить миллионы людей, что телесной и душевной близости между родителями и детьми должно быть как можно меньше. Мать, утверждал он, вносит в любовь к сыну свою сексуальность, так же как и отец – в любовь к дочери. Если родитель целует ребенка, то это уже прямая сексуальная провокация, пробуждение и подогрев влечения, да и всякие прочие прикосновения приводят к тому же. Чрезмерная (а что такое чрезмерная и где мера?) привязанность ребенка к родителям, пугал Уотсон, – СКАЧАТЬ